Перерождение феникса: Чужой изгнанник (СИ)

«Репутации?» — ужаснулся Вадим, поёжившись. В приюте он не знал, что такое унижение и позор, потому что его всегда все боготворили и трепетали рядом с его присутствием. Сейчас же он столкнулся с проблемой, когда на связях строится вся карьера, а если слухи сламливают тебя, то ты погибаешь. За его спиной все стали шептаться и смеяться, и Вадиму просто стало страшно, что он стал той грушей для издевательств, которой никогда не был всю свою жизнь.

— Мы любим театры, — холодно сказала Софья. — Особенно во время кульминации, когда кто-то погибает. Не хочешь стать актёром? Если ты влиятелен и не умеешь уживаться со львами, то лучше иди на ручки к маме, не позорь наше сословие. Но ведь рай находится сейчас прямо перед тобой. Если не хочешь жить в раю — сдохнешь вне его, как и все смертные. Но если ты будешь бесить нас, то можешь закончить… не слишком приятно свои последние дни.

Вадим не ответил. Он просто не знал, что сказать.

— Очистишь свои руки, только если скажешь, что твой «друг» — просто декорация в нашем театре, — ухмыльнулся Даниил. — Опозоришь его на глазах у всех, сказав этим, что ты просто втирался к нему в доверие, чтобы потом предоставить нам веселье. Тогда будем и на руках тебя носить.

— Жить на дне или получить славу? — поинтересовалась Софья. — Что же лучше?

Ответ и так уже был ясен. По крайней мере, для Вадима.

— Естественно, моя репутация превыше всего.

Вскоре гости начали расходиться. Рейчер услышал речь Александры Бестужевой, увидел, какие роскошные танцы можно сотворить в стенах огромного зала, попытался поговорить с несколькими людьми. Как оказалось, некоторые были даже приятными личностями, и с ними он чувствовал себя даже как-то уютно. Рейчер даже включил режим внутреннего философа, когда кто-то спросил о том, что на самом ли деле владелец чёрного амулета был взят на стажировку в газету «Ирония жизни». Парень рассказал в подробностях, как это было, высказал свою ранее выдвинутую Владимиру точку зрения, а потом наслаждался удивлением аристократов.

В это самое время мимо прошла высокая дама с подстриженными светлыми волосами. Её лицо было трудно разглядеть из-за больших чёрных очков, которые будто специально не показывали выражения её лица. В руке она несла пустой хрустальный бокал, который был опустошён совсем недавно. Женщина остановилась возле маленькой толпы людей, чтобы послушать неизвестного пока в узких кругах парня, рассказывающего что-то нелепое и абсурдное, то, что казалось довольно остроумным остальным глупцам. Некоторое время дама в алом платье ухмылялась смешным репликам юнца и то, насколько была глупа его мысль. Но в какой-то момент аристократке начало казаться, что когда-то давно похожее мнение ей удосуживалось слышать…

Хрустальный бокал, упав на паркет, звонко разбился вдребезги.

В одно мгновение на женщину было уставлено десяток пар глаз, непонимающе косящихся на неё. Прислуга уже очутилась возле места инцидента, убирая с белоснежного пола осколки. Ещё несколько секунд простояв в ступоре, женщина извинилась за свою неуклюжесть и поспешила скрыться, не обращая внимания за внезапно воцарившуюся гробовую тишину. Её не интересовало, что прямо сейчас её рассматривали остальные люди, что она испортила чужое имущество, что сейчас она проявляет себя в дурном свете. Ей было всё равно на всё, кроме одного.

Возле дверей женщина обернулась. Вдалеке, где только что недавно она разбила бокал, стояли люди. А среди них паренёк с пронзительными глазами, которые словно забирали её душу, которые уничтожали её, превращая в призрака. Здесь просто не могло быть ошибки!

Она всегда считала, что узнала бы его, даже если бы рядом стояла такая же толпа из тысячи людей. И узнала.

====== Расплетение слепого узора судьбы ======

Следующее утро напоминало скорее похмелье после алкоголя, чем усталость от пережитого стресса на встрече знатных людей. Прекрасное чувство лёгкости во время сна и упокоения длилось чёртову секунду. А дальше — вспышка яростной боли по всей голове. Мозг будто распирало изнутри, и его будто мяли и хотели «порвать» на много маленьких склизких клочков. «Вот же дрянь!» — прошипел Рейчер и наконец попытался скинуть с себя объятья сладостного утреннего сна. Немного поворочившись, мальчишка сбросил с себя одеяло. Солнце за это ничтожное мгновение уже умудрилось переместиться к самой верхней точке неба, а настенные часы били ровно полдень. Как секунду назад была глубокая ночь, а теперь уже двенадцать ровно? Но ответ на этот вопрос Рейчер уже никогда не узнает.