Перерождение (СИ)

— Звягинцев, может, вы соизволите вынырнуть из своих мечтаний? — прозвучал у меня над ухом голос Реликтова.

— Может, и соизволю, — пробурчал я. Какой же мерзкий характер у человека! У него настроение поднимается, когда он его другим портит, что ли? На меня обрушилась стена воды. Зачесав волосы, которые, будто водоросли, облепили лицо, я посмотрел на Реликтова: — В Министерство образования пожалуюсь.

— Обязательно, — скривился Реликтов. — Но сперва — небольшой учебный бой

Первым моим порывом было — нагрубить ему и спровоцировать на конфликт. Чтобы появился уважительный повод вмазать по его задранному в потолок подбородку. Но когда он сказал про учебный бой, у меня возникла идея получше. Я поправил мокрую рубашку и вышел на специальную площадку — в этой аудитории освободили место для отработки заклинаний. Реликтов обвёл студентов взглядом и позвал:

— Куликов! — когда мы с долговязым хулиганом стали друг напротив друга, Реликтов произнёс: — Победа достанется тому, кто уложит противника на лопатки.

Куликов активировал заклинание, и Воздушная Рука попыталась провернуть фокус из столовой — схватить меня за лодыжку. Я отпрыгнул, приставил пальцы к носу и показал язык. По-детски? Да, зато Куликов поддался ярости и начал беспорядочно хлопать Воздушной Рукой, словно пытался прихлопнуть меня как муху. Хлоп! Хлоп! Хлоп! Каждый раз уворачиваясь, я отвешивал шутовские поклоны или отпускал издевательские подколки.

Но не увлекался — отсчитывал секунды. Время активации заклинания ограничено, и мне нужно реализовать идею до того, как Воздушная Рука исчезнет. Куликов совершенно потерял самообладание, и, наконец, выдался удачный момент. Воздушная Рука замахнулась справа налево — прямо в сторону «зрительного зала». В этот раз я не стал уклоняться, а прыгнул прямо по траектории её движения — на Реликтова. Куликов, которому ярость застила глаза, на автомате продолжил движение Рукой.

Я приземлился перед Рекликтовым и весело пропел:

— Сюрприз!

А в следующую секунду я подпрыгнул до потолка. Воздушная Рука с бешеной скоростью пронеслась подо мной и сшибла Реликтова. Его впечатало в стену. На мгновение он потерял сознание. Неудивительно — хорошо так долбанулся виском. Очнувшись, он прохрипел:

— К директору, Звягинцев!

Дима вскочил со своего места и подтолкнул Женю локтем:

— Руслан ушибся, мы поможем ему добраться!

Женя понятливо кивнул, они подбежали ко мне, взяли под руки и потащили из аудитории.

— Стоять! — Реликтов, пошатываясь, медленно поднялся.

Но под его остроносыми туфлями внезапно образовалась тончайшая ледяная корочка. Он поскользнулся и шлёпнулся. Дима и Женя притворились, что не услышали его.

— Войдите, — разрешил директор, когда мы постучали в его кабинет. Мы вошли внутрь, и он, приподняв брови, поинтересовался: — Что произошло?

— Учебный бой, — я пожал плечами. Меня выставили против Куликова Андрея. У него Воздушная Рука, я не мог к нему подобраться, просто уворачивался… Ну и в один момент я подлетел вверх, а Рука врезалась в Реликтова… То есть в Михаила… кхм-кхм-новича.

— И почему вы здесь? — директор нахмурился. — Что с преподавателем?

— Ушибся. И рассердился, — сказал я. — Почему на меня? Ударил-то его Куликов!

— Разберёмся, — Алексей Анатольевич поднялся и велел: — Вызовите медсестру, а я пообщаюсь с Михаилом.

По дороге в больничку при Академии Дима с восторженным видом вывернул карманы и отсыпал нам с Женей по несколько конфет.

— У директора взял! — похвастался он.

— Воровать — плохо, — хмыкнул я и закинул в рот чернослив в шоколаде.

— Алексей Анатольевич всегда сам предлагает, — обиделся Дима. — Просто я стесняюсь брать много, когда он смотрит.

Реликтова назначили виновным — мол, учебные бои должны проходить под неусыпным контролем преподавателя. А если этот самый преподаватель получает в лоб, то и контроль, очевидно, на такой уж неусыпный. К тому же все студенты подтвердили версию, озвученную Димой. Ни одного обвинения в мою сторону. Реликтову сделали устный выговор и отправили на больничный. Сотрясение мозга — не шутки. Аделину, правда, провести было сложно. Ей было сложно побороть робость, и она всегда старалась держаться на втором плане, но внимательности ей было не занимать.

Когда мы шли в столовую, она прошептала:

— А если бы ты его убил?

— Куликов ослаб, его заклинание было на последнем издыхании, — негромко ответил я. — Ну и Реликтов почему-то не подумал, что Куликов может нечаянно прибить меня.

— Не копай другому могилу — сам в неё ляжешь! — глубокомысленно произнёс Дима и, когда на него все обернулись, добавил: — Что? Моя бабушка так всегда говорит!

Из столовой раздались вопли, двери открылись, ударившись о стены, и наружу, толкаясь, вывалился народ. Студенты, повара и раздатчицы — толпа помчалась по коридору к выходу из Академии. Мы прижались к стене, чтобы нас не сбили и не затоптали. Я замер, не понимая, откуда исходит опасность. Воцарилась тишина. В столовой кто-то тарахтел крышками и копался в кастрюлях с едой. Явно не демоническая атака — едва ли Демон променял бы человечину на говяжий гуляш. Я выглянул из-за угла и выругался: