Пересборка социального. Введение в акторно-сетевую теорию

Не удивительно, что у социологов создается сильное впечатление, что взаимодействия растекаются во все стороны. Так оно и есть! Это не значит, что их крепко удерживает на месте какой-то прочный всеохватывающий контекст, держа хваткой какой-то скрытой структурирующей силы. Это значит, что в них одновременно занят обескураживающе широкий набор участников, которые смещают во все стороны свои границы, перераспределяя их и не давая возможности возникнуть где-нибудь тому, что можно было бы назвать «локальным». Относительность в социальных науках была бы простым делом, если бы нам необходимо было просто локализовать глобальное; она становится важной только тогда, когда исчезает твердая почва локального. В большинстве ситуаций действия будут с самого начала интерферировать благодаря гетерогенным сущностям, не обладающим тем же локальным присутствием, приходящим из другого времени, видимым не сразу и оказывающим разное давление. Нельзя сказать, что слово «взаимодействие» выбрано неудачно, просто количество и тип «действий» и размах их «взаимных» отношений очень сильно недооценивают. Растяните любое конкретное взаимодействие, и оно с большой вероятностью превратится в актор-сеть.

Конечно, если мы не впадем опять в пустые разговоры и не откажемся от трудной задачи отслеживать все наложения. В этом случае совершенно правомерно говорить о «структуре» и взаимодействиях лицом-к-лицу. Но это будет значить, что мы имеем дело с более рутинными ситуациями и пользуемся дорелятивистской системой координат. В такой сокращенной манере речи «структура» — это просто актор-сеть, о котором у нас мало информации или участники которого так смирны, что не требуется никакой новой информации. Взаимодействие — это место, так хорошо обрамленное локализаторами, ведущими себя как проводники, что его без особого беспокойства можно рассматривать как «происходящее локально».

Просматривая список того, что, возможно, не дадут взаимодействия лицом-к-лицу, вы все еще подозреваете попытку укоренить социологию в интерсубъективных взаимодействиях, расчетах индивидов или интенциональности[289]

. Напротив, ясно, что понятие локального взаимодействия так же малореалистично, как и понятие глобальной структуры. Такой результат ретроспективно делает еще более сомнительными предпринимавшиеся на протяжении всей истории социальных наук попытки достигнуть компромисса между так называемыми глобальным контекстом и взаимодействием, договориться о возможно еще более утонченном «срединном пути» между «актором» и «системой». В этих проектах сегодня столько же смысла, сколько его в проектах компиляторов эпохи Возрождения, добросовестно пытавшихся согласовать даты греческой мифологии с датами Библии. Точка соприкосновения между двумя мифологиями — тоже мифология.

Но если мы идем по следам, оставленным не-человеческими акторами, то понимаем, откуда возникает верное впечатление «фреймированности». Всякое место локализуется целым потоком локализаторов, распределителей, девиаторов, артикуляторов,—любое слово на выбор. Роль интеробъективности в том, чтобы ввести в локальные взаимодействия фундаментальное перемещение. Какой был бы смысл в относительном масштабе без интеробъективности? Как бы мы узнали, что мы — маленькие участники «более широкой» схемы вещей, если бы не ходили, к примеру, по глубоким и темным каньонам, вырезанных в массиве небоскребов?

Ощущение себя маленьким определяется тем, сколько других людей, распределенных в пространстве и времени, готовили место для анонимного визитера, гуляющего сейчас, скажем, по улицам Нью-Йорк Сити. Размер в самом деле относителен — он зависит от того, насколько тщательно он был

спланирован и насколько тщательно его продолжают поддерживать. Но это не значит, что мы на самом деле маленькие участники, «заключенные внутрь» рамки. Как долго нам надо напоминать этот трудный урок? Самое печальное экспериментальное доказательство было дано недавно, когда группа фанатиков, вооруженных всего лишь ножами для разрезания бумаги, уничтожили то, что так заботливо возводило множество других людей, разрушив здания так, что хотя здесь еще витает темный призрак смерти, длинная гнетущая тень, которую Башни-Близнецы отбрасывали на узкие улицы, исчезла из пространства за несколько часов. Разве после такого события мы не должны быть чрезвычайно чувствительны к хрупкости масштаба?