Пересменок. Повесть о советскком детстве

— Кто же это у вас деньги канючит? — возмутилась маман. — Я вам на Восьмое марта пять рублей подарила!

— Кто-кто... Юрка твой! Как придет — то гривенник, а то и полтинник у матери выцыганит. Не стыдно инвалида и пенсионерку обирать?

— Обирать? Мы? Мы вас обираем?! Как у тебя, Клавка, язык поворачивается?

— Кому Клавка, а кому и Клавдия Тимофеевна!

— А ну вас всех... к лешему! — Лида вспылила, воспользовавшись отцовским выражением, схватила меня за шиворот и уволокла прочь с Чешихи, хлопнув на прощание дверью.

— Давай, давай, еще и Мишку накрути! — крикнула вдогонку тетя Клава.

А Тимофеича накрутить легче легкого, он заводится с полуоборота, как трофейный мотоцикл «Хорьх».

Дома отец оттаскал меня за ухо и предупредил:

— Если Клавка еще раз мне скажет, что ты у них там побираешься, выпорю как сидорову козу! На задницу долго не сядешь! Понял?

Да уж куда понятнее: деньги на стрижку «под скобку» взять неоткуда. Перспектива печальная: прихожу я домой лохматый, Лида на меня смотрит с ужасом, ее глаза наполняются слезами, и она шепчет дрожащими губами: «Как же так, сынок, ведь я же тебе маску купила, а ты... ты...»

— Гавриков переулок, — объявил водитель и добавил с неприязнью: — Магазин «Автомобили».

Пробираясь к выходу, я заметил, что «секретного контролера» на посту уже нет — видимо, закончилась смена и он сошел, скорее всего, на Разгуляе, где райком. Там ведь все отчитываются о проделанной работе. Придет прилизанный и доложит кому следует: «Честная у нас подрастает смена! Ни копейки лишнего себе не берет! Любо-дорого посмотреть! Вот, глядите...» — и выложит на стол мгновенный снимок. Он сразу после щелчка выползает из фотоаппарата — таким пользовался комиссар Жюв в фильме «Фантомас против Скотленд-Ярда». А тут, как нарочно, явится на семинар Лида. «Откуда у вас эта карточка? — побледнеет она. — Что он еще натворил?» — «Не волнуйтесь, ничего не натворил. Наоборот, этот ребенок проявил чудеса честной принципиальности! Вы случайно не знаете, где он живет?» — «Зачем вам?» — «Хотели бы поблагодарить родителей за образцовое воспитание». — «Не знаю...» — потупится моя скромная маман.

25. Такси при коммунизме

Троллейбус остановился напротив магазина «Книги». В другое время я бы непременно заглянул туда — узнать, не вышел ли еще восьмой том Детской энциклопедии, на которую мы подписаны. Кроме того, там есть «уголок филателиста», скромный, но все-таки...

Я люблю книжные магазины, особенно букинистические. Смотришь на пожелтевший томик с «ятями» и понимаешь: люди, которые его читали, давно умерли, а он лежит себе преспокойно под стеклом или стоит как торт или бутылка коньяка. Старые книги похожи на выдержанные вина, которые так ценили мушкетеры: чем больше лет прошло, тем вкуснее и дороже. Впрочем, Башашкин говорит, что любое, даже самое лучшее, вино лет через тридцать–сорок превращается в уксус — и пить его невозможно. А книги?

Между прочим, когда-то директором этого магазина на Бакунинской был мой дедушка Илья Васильевич, отец Лиды, он погиб в самом начале войны, даже до фронта не доехал, пропал без вести под бомбежкой. Бабушка Маня много раз показывала мне пожелтевшую похоронку с обтрепанными краями, бумажку размером с почтовую открытку. На самом деле она называется иначе — «Извещение». Часть слов напечатана типографскими буквами, а пробелы заполнены от руки фиолетовыми расплывающимися чернилами. «Похоронка» извещала:

Ваш (муж, сын, брат, военное звание) муж красноармеец Бурминов Илья Васильевич, уроженец (область, район, город, село, деревня) села Гладкие Выселки Захаровского р-на Рязанской области, в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит пропал без вести в сентябре 1941 года, похоронен.................. Настоящее извещение является документом для возбуждения ходатайства о пенсии.

Командир части майор Курочкин В.Т.

После слова «похоронен» осталось пустое место, а слова «был убит» и «проявив геройство и мужество» неровно зачеркнуты.

Я удивился и спросил деда Жоржика, почему зачеркнуто про «геройство и мужество». Он прерывисто вздохнул, задумался, подержался за сердце, а потом объяснил, что вообще-то были специальные бланки и для пропавших без вести, но такие бумажки очень быстро кончались, особенно в начале войны, поэтому использовали те, что оставались у писаря в наличии. А поскольку эшелон, на котором Илья Васильевич ехал на фронт, попал под налет и дотла сгорел, то дедушка просто не успел «проявить геройство и мужество», хотя, конечно, собирался... Когда теплушку накрывает авиабомба, от людей ничего не остается, и в могилу, даже братскую, просто нечего положить, поэтому место захоронения не указано. Майор Курочкин все сделал правильно, по уставу.

— А почему же тогда майор Курочкин не вычеркнул слова «в бою за Социалистическую Родину»? — спросил я. — Ведь Илья Васильевич фактически не доехал до фронта...