Переступить черту. Истории о моих пациентах

В качестве третьей формы «идеи повышенной значимости», которая встречается в языковом употреблении, мы должны, однако, установить еще одно понятие. Вернике говорил об «огра-ниченном» автопсихозе — идее повышенной значимости и диагностировал его также в случаях, где он не может найти лежащее в основе событие, даже если он и предполагает его как, наверняка, имеющееся. Здесь мы имеем, таким образом, идею повышенной значимости, которая не характеризуется ни признаком аффективной повышенной значимости, ни возникшей из этого некорригируемой, неверной оценкой реальности, а признаком «имеющего четкие границы». В этом смысле наши случаи Клуг и Мор были бы случаями «идеи повышенной значимости» третьего вида, только с существенным отличием от Вернике: мы не предполагаем события, которое достаточно для адекватного объяснения тем способом, как при первом и втором виде идеи повышенной значимости. Что, наконец, касается признака, «имеющего четкие границы», то он непременно относителен. Четкие границы сохраняет и самый обширный бред, насколько, например, не каждое восприятие дает повод для бреда отношения и т. д. Количество единиц бреда или связей бреда, правда, чаще всего такое большое, что подсчет не имел бы смысла. При наших случаях объем сжимается почти до одной единицы, но в этих ограниченных образованиях мы находим, как при совсем простых пограничных случаях, признаки «процесса»[58].

До сих пор мы противопоставляли случаи как «процесс» и «развитие личности». Мы, однако, не мощи ожидать, что все отдельные случаи без остатка могут быть отнесены к таким понятиям, которые, как все понятия, являются абстракциями и не являются действительностью. Это было неприемлемо также уже в 4-х изложенных до сих пор относительно простых случаях.

Теперь мы хотели бы рассказать об одном больном, который, видимо, также подпадает под понятие процесса, но где процесс долго затягивается в фазе возникновения, в то время, как за два года до возникновения бредовых образований уже предшествуют легкие расстройства другого рода.

Случай Михаеля Бауера

Михаель Бауер, родился в 1849 г., католик, женат с 1876 г., поступил в 1901 г. Никакой наследственности. Физически всегда здоров. Семь здоровых детей. Равномерный и упорядоченный, довольно напряженный образ жизни в качестве фермера (по его желанию засвидетельствовано пастором). Никакого злоупотребления алкоголем. В юности имелась тенденция к длительному размышлению и легкая возбудимость к гневу.

С 49-го года жизни он страдал бессонницей и мрачными мыслями. Два года спустя (за полгода до поступления в клинику) у него возникла бредовая идея, что его жена ему неверна. Старший сын, якобы, не его родной сын. Идея затем изменилась: старший сын — его, однако второй сын — не его. Также предпочтение одного из его детей чередовалось с настоящим отвращением к ним (врачебный отчет). Его жена подтверждает наличие легких расстройств (недо-статок сна, жалобы на беспокойство) в течение трех лет. Душевная болезнь датируется временем полгода назад. Она началась довольно неожиданно возбуждением и бессонницей, однако он не говорил путанно. Из-за беспокойства он однажды получил снотворное. После этого он примерно 10 минут громко пел и утверждает, что снотворное свело его с ума. Декан тоже дал ему снотворное. Об этом Б. утверждает, что оно забрало его природу, с тех пор он едва может иметь половые сношения с женой. Постоянно он опасался, что его жена водится с другими. Он теперь не просто думает, что его жена, кроме него, имеет еще одного или двух любовников, нет, вся деревня знает ее. Постоянно он преследует ее, она не может сходить в уборную без того, чтобы он не преследовал ее. Ночью он сам запирал двери дома и брал ключ себе. Он высказался, что она, якобы, хочет его убить, поэтому он спит один. В последние полгода порой доходило также до жестокого обращения, в то время как раньше он был лучшим мужчиной.