Переступить черту. Истории о моих пациентах

О периоде с 1906 по 1910 гг. нет никаких сведений. В 1910 и 1911 гг. Штраус находился на повторном лечении в Гейдельбергской клинике. Порой он полностью воздерживался от употребления кокаина, а иногда должен был заново отвыкать от него. Он рассказывал, что все время слышал голоса. На исследования он соглашался только крайне неохотно, иногда отказывался отвечать на многие вопросы. В январе 1911 г. он признался одному врачу, что у него все еще есть «нарушения слуха». Это, наряду с другими обстоятельствами, послужило причиной нового рецидива злоупотребления морфием. «Теперь я примирился с этим и снова достиг внутреннего равновесия. Мы уже говорили об этом. Вы, должно быть, принимаете меня за сумасшедшего, да и я, расскажи Вы мне подобное, также считал бы Вас сумасшедшим. Я сам врач, я часто вижу таких же людей у X. (врача, которому он иногда ассистировал в одном неврологическом санатории). У меня, вне всякого сомнения, был психоз, и я знаю, что это такое. Вопреки всему, я не могу решиться признать голоса галлюцинациями, по крайней мере, в те моменты, когда их испытываю. Как естествоиспытатель, я говорю себе, что эти голоса имеют естественную природу и поэтому должны быть, как и все остальное, чем-то обусловлены. Но они находятся определенно вне меня, так что я, чтобы объяснить их, предпочел бы выдвигать все возможные теории, которые соответствуют нашим познаниям о природе, чем признать, что они основаны только лишь на воображении. Так, я пришел к мысли о беспроволочном телеграфе. Вы наверняка знаете о нем. Конечно, я понимаю, что все мои предположения бессмысленны, и что речь идет о галлюцинациях. Что касается галлюцинаций, то я знаю средство заставить голоса замолчать. Это происходит, если я отвлекаю внимание. В таких случаях я обычно читаю “Отче наш”. Я могу отвлечь себя говорением, я просто должен нарушить тишину». «Как я уже говорил, я примирился со своей судьбой. Я знаю, что меня не успокоит никакое объяснение. Подобные вещи необъяснимы. Поэтому я не заставляю себя искать объяснения. Это значит, что сейчас мне нужно заставлять себя делать это».

Одна «попытка объяснения» была связана с аудиенцией у министра императорского дома фон У., которой он добивался, чтобы заявить о том, что он подвергается преследованиям. Эти идеи возникли вследствие злоупотребления морфием. Он считал, что кайзер или министр фон У. каким-то образом заинтересованы в том, чтобы состояние его здоровья улучшилось, возможно, сочувствуют ему, а может, хотят наказать его в воспитательных целях. «Я не знаю, как это лучше выразить, но я приписываю голосам положительное влияние, несмотря на то, что они часто внушали мне страх».

Несколько недель спустя он объявил о своей готовности к дальнейшему исследованию. Он еще раз откровенно признает, что 5 лет назад у него был острый психоз, объективно описанный выше. Из него постепенно развилось его теперешнее состояние, в котором он слышит голоса. В первой фазе он первые четыре дня испытывал живейшие оптические явления. Позднее он смог представить себе все еще более отчетливо, например, целую шахматную доску с фигурами для игры вслепую. Теперь, к сожалению, наблюдать подобное он уже не может. В течение четырех дней он видел церковные кладбища, открытые могилы, видел «ужасные события», в императорских склепах общался с живыми мумиями. Крыша склепа разверзлась, он увидел каменные руины, звездное небо. О дальнейших подробностях он говорить не захотел. Видения сексуального характера испытывал лишь однажды. Иногда не узнавал окружающие предметы, например, шкаф принимал за постовую будку, откуда за ним наблюдали. Однажды он по собственной воле захотел вновь увидеть императорские склепы и был уже близок к этому, но вдруг раздался возглас «Браво!», всегда означавший, что он находился на ложном пути. После этого свои попытки он прекратил. В первое время, когда он начал слышать голоса, он был возбужден и взволнован, полагая, что их слышат все. Поэтому он требовал от врача снотворное.

О голосах он говорит, что в них сперва не было смысла, они лишь повторяли бессвязные вещи. Со времени упомянутой аудиенции голоса стали осмысленными. «Они произносили все так же достоверно, как и Ваш голос, так же реально». Можно было различить пять или шесть голосов, среди них женский голос. Они приходили извне, были всегда устойчиво локализованы в пространстве, или, особенно часто, где-то под крышкой черепной коробки. Они раздавались в разных местах.

Голоса отдавали ему приказы, и он был вынужден подчиняться им. В начале психоза у него было состояние слабости, он чувствовал себя вялым, мог двигаться лишь с трудом. Голоса приказывали: правую ногу вынести вперед на полметра, опустить пальцы правой ноги вниз и т. д. Он должен был проделывать это, и оказалось, что, подчиняясь этим полезным приказам, он улучшил свое состояние.

Голоса говорили чрезвычайно энергично. За ними стояла какая-то личность, которую он не отождествлял с собой, что еще более убеждало его в реальности голоса.