Переулки страха

Затем погоня стала просто адской. Я несся впереди старой гвардии, и даже когда к охоте присоединилась молодежь и какие-то бабы, мне все равно удалось оторваться от них. Но я не знал, куда бежать, и на бегу не мог ориентироваться. Я слышал, что те, за которыми гонятся, инстинктивно поворачивают налево, и, если судить по моей траектории, это было правдой, но, похоже, мои преследователи тоже знали об этой теории. А может, и не теории – они все же были ближе к животному миру, чем к человеческому, и многое могли поведать о древних инстинктах. Так или иначе, я только собрался перевести дух после хорошего рывка, но не тут-то было: справа за насыпью две-три фигуры уже намеревались преградить мне дорогу.

На сей раз я попался. Но при мысли о близком конце у меня открылось второе дыхание – и на следующем повороте я устремился направо. Несколько сотен ярдов я мчался так, а потом свернул еще раз, решив, что уж теперь-то точно избежал опасности попасть в окружение.

Но погоня продолжалась: целая толпа преследовала меня – неумолимая, упорная и хранящая гробовое молчание.

В темноте холмы казались несколько меньше, чем раньше, но мрак делал их массивнее. Я далеко оторвался от своих убийц – и потому решил залезть на холм впереди.

О радость и восторг! Я уже был практически на краю этого вонючего ада. Позади меня в небе красновато сияло газовое зарево Парижа, темным силуэтом возвышался Монмартр – тусклое свечение с вкраплением отдельных сверкающих искр, похожих на звезды.

Почувствовав прилив сил, я миновал еще пару мусорных холмов и оказался на ровной поверхности за ними. Но и сейчас перспектива продолжала оставаться неутешительной. Вокруг было темно и уныло, очевидно, я оказался на огромном пустыре из числа тех, что окружают большие города. Эти места обескровленны и безжизненны, поскольку там копится вся дрянь, извергаемая городом, а почва там настолько истощена и отравлена, что самый небрезгливый сквоттер трижды подумает, прежде чем поселиться здесь. Глаза мои привыкли к темноте, и смрад помойки уже не ел их, поэтому я мог видеть гораздо лучше, чем раньше. А может, отблеск ночного зарева над Парижем доносился сюда, хотя сам город был в нескольких милях от этого места. Как бы то ни было, мне хватало света, чтобы худо-бедно ориентироваться.

Передо мной расстилалась мрачная плоская пустошь, которая казалась абсолютно необитаемой, кое-где посверкивали стоячие лужи. Далеко справа среди скопления огоньков высилась темная громада форта Монруж, а слева в полумраке, освещенном горящими окошками коттеджей, располагался Бисетр. Наскоро прикинув свои шансы, я решил свернуть направо и попытаться достичь Монружа. По крайней мере, там можно было почувствовать себя в безопасности, и рано или поздно я бы оказался на каком-нибудь знакомом перекрестке. Где-то неподалеку должно лежать шоссе, соединяющее форт и предместья.

Я оглянулся. Перебравшись через мусорные кучи, ясно различимые на фоне сияющего Парижа, несколько фигур разворачивались цепью справа, отрезая меня от дороги. Ну что ж, мой выбор резко сократился: прямо или налево. Я опустился на землю, чтобы увидеть своих врагов на фоне смутного зарева, окутывающего небо над городом, – так их можно было разглядеть довольно ясно. Но путь налево был чист, никто из преследователей туда и не сунулся. Это настораживало: возможно, слева было что-то такое, что соваться туда не имело смысла. Оставалось идти вперед.

Ничего хорошего впереди не было, и чем дальше я шел, тем отчетливее это понимал. Почва становилась зыбкой и ненадежной, под ногами хлюпало, и тошнотворная болотина подо мной прогибалась все сильнее. Мне казалось, что я опускаюсь все ниже, и это в том месте, что издали выглядело плоской равниной. Я огляделся – никого. Они не пошли следом. Удивительно, потому что всю ночь они гнались за мной с такой же неотвязностью, как будто дело было днем. Я ругал себя последними словами за то, что отправился на прогулку в модном светлом костюме. Ни видеть, ни слышать их я не мог, но знал, что они, конечно, были тут, и это сознание сводило меня с ума – в конце концов я не выдержал и заорал что есть сил в надежде, что хоть кто-то отзовется и поможет мне. Ни малейшего ответа, даже эхо не откликнулось. Я остановился и уставился в одну точку. На невысоком холме недалеко от меня скользила какая-то темная тень. И еще одна. И еще. Они заходили слева, чтобы перехватить меня.

Ну что ж, придется обыграть их и в этой гонке – и я помчался по болоту бегом.

Плюх!

Я поскользнулся на какой-то осклизлой дряни и с размаху шлепнулся в вонючую лужу. Руки мои до локтей ушли в отвратительную жижу – и, что хуже всего, я наглотался ее при падении, так что начал судорожно задыхаться от омерзения. Никогда мне не забыть, как я стоял, почти теряя сознание от вони этой гадостной лужи, а от нее поднимались белесые испарения, словно привидение. Я стоял, не в силах пошевелиться, и с бессильным ужасом наблюдал, как мои преследователи приближаются и берут меня в кольцо, – так загнанный зверь, наверное, в смертной тоске смотрит на приближающихся псов.