Перевалы, нефтепроводы, пирамиды

Авторы не гонятся за легендами, занимательными историями, анекдотами и прочими, казалось бы, неотъемлемыми атрибутами литературы для туристов. Их больше интересует сегодняшний день, в котором причудливо сплетаются яркое и мрачное, смешное и грустное: неимущий кочевник в Сахаре, которому приглянулись «практичные» резиновые ведра встретившихся ему автомобилистов; обладатель современного транзистора в допотопной пещере Матматы, слушающий радио Каира, но не знающий литературного арабского языка; несчастная учительница с острова Джерба, запертая своим отцом для предсвадебного откорма.

Умение авторов в каждой увиденной ими стране уловить наиболее характерное и интересное особенно проявляется при взгляде на Каир — самый многолюдный, современный и индустриальный из арабских городов. Шмидт и Пашковяк не случайно так подробно показывают шумное народное гуляние в Гезире. Оно, пожалуй, было бы невозможно в другой арабской столице, ибо нигде в арабском мире нет столь многочисленной и раскованной молодежи, страстно желающей воспользоваться продвижением родины по пути социального прогресса. Авторы верно подметили, что в Арабской Республике Египет обучение молодежи, занятия спортом и развлечения носят более массовый и общедоступный характер и для девушек и для юношей, чем во многих других арабских странах.

Авторы не ставили перед собой задачу рассказать читателю буквально обо всем. Это — не справочник и не энциклопедия, а непосредственное, живое свидетельство очевидцев, не претендующих на абсолютную непогрешимость каждой написанной ими строчки. Поэтому иногда авторы допускают неточности или недомолвки.

В частности, нельзя согласиться с авторами, что до 1945 года султан Мухаммед бен Юсеф «не одобрял никаких акций националистов» и вообще не мыслил самостоятельно. Известно, например, что уже в 1936 году он пытался придать своей призрачной власти вполне реальный характер и выступал, — насколько позволяли, разумеется, условия протектората, против вербовки марокканцев в армию генерала Франко, поднявшего мятеж против Испанской республики. В письме генеральному резиденту Франции в Марокко от 5 сентября 1936 года двадцатисемилетний султан писал: «Помимо того, что нас волнуют страдания наших подданных, мы глубоко сожалеем о том, что некоторых из них могут призвать для участия в безжалостной войне не с целью защиты от иностранной интервенции правительства, с которым мы поддерживаем отношения, а, наоборот, чтобы поддержать замыслы тех из его собственных сынов, которые стремятся свергнуть его»[70]

.

8 ноября 1942 года, в день высадки в Марокко англо-американских войск, стремившихся создать в Северной Африке плацдарм для нанесения удара по державам «оси», Мухаммед бен Юсеф наотрез отказался — впервые в истории французского протектората над Марокко — подчиниться приказу генерального резидента Франции и вопреки требованиям последнего остался в королевской столице Рабате. В 1943 году султан снова игнорировал французского проконсула; он встретился в Анфе — районе Касабланки — с президентом США Рузвельтом и, по некоторым сведениям, получил от него заверение в том, что «эра колониальной эксплуатации заканчивается»[71]. Известно также, что Мухаммед бен Юсеф симпатизировал национально-освободительному движению, был связан со многими его лидерами и сочувствовал манифесту партии «Истикляль» от 11 января 1944 года, вызвавшему ярость колонизаторов.

Неправильно поэтому преуменьшать роль Мухаммеда бен Юсефа в истории Марокко и значение его попыток, пусть и не всегда удачных, освободиться от иностранной опеки еще до 1945 года. Неверно также считать возвращение Мухаммеда бен Юсефа в Марокко в 1955 году после более чем двухлетнего изгнания сознательным актом «французского крупного капитала». Стараниями крупного капитала в августе 1953 года султан был свергнут с престола и незаконно отправлен в ссылку. Его триумфальное возвращение на родину в ноябре 1955 года означало не компромисс с империалистами, а победу над ними, торжество суверенных прав и национальных чаяний марокканцев, ибо с августа 1953 года по ноябрь 1955 года все политические партии Марокко, включая коммунистов, требовали возвращения в страну и восстановления на престоле законного султана. В этот период Мухаммед Бен Юсеф стал знаменем марокканского патриотизма и оставался им до конца своей жизни.