Перевёрнутый мир

— Вот чертовка! — Я старательно изображал злость. — Нет, это же надо! В самый пикантный момент! Ну не гадюка ли? Словно все чувствует! Понимаешь, что я могу сделать?! Мы же еще женаты. И это ее квартира пока не меньше, чем моя. Ей, видите ли, нужно забрать какие-то важные записи, — я тараторил текст, стараясь не столкнуться взглядом с Биной. Но когда нечаянно на нее взглянул, то испугался. Она сидела напротив меня неподвижно, как статуя, впившись своими серыми глазками в мое лицо. Она не верила ни единому моему слову.

— Я не верю ни единому твоему слову, — тоненько, но решительно пропищала она. А я вдруг некстати подумал, что по всем законам природы у нее должен быть хриплый командирский баритон. А этот писклявый голосок она всего лишь придумала и дается он ей нелегко. Мне даже хотелось сказать ей, чтобы она не принуждала себя пищать.

— Это ложь, — вновь взвизгнула она, и я понял, что нужно держаться, как на допросе. Она была далеко не простушкой, как я подумал с первого взгляда.

— Клянусь тебе, Бина! — Я даже присел перед ней на корточки и взял ее влажные руки в свои. — Клянусь всеми богами. Разве ты не знала, что я женат? Я тебе даже паспорт могу показать, — я уже собирался броситься за паспортом, но она силой меня усадила на место, на колени.

— Я прекрасно знала, что ты женат! Я все про тебя знаю! Все, абсолютно!

Она так это заявила, что я даже испугался. Пожалуй, она знала больше, чем я сам.

— Ты давно не живешь со своей женой и почему-то теперь, в двенадцать ночи, когда у тебя женщина, она вдруг вздумала к тебе заявиться.

Мои ноги затекли, и я медленно поднялся.

— Я тебя не понимаю, Биночка. Ты что, намекаешь, что я сам рассказал жене, что у меня будет дама? Если хочешь знать, ты — первая женщина, которая после нашего расставания переступила порог этого дома.

— Я все равно тебе не верю! Не знаю как, но ты все подстроил.

Альбина поправила платье, прикрыла оголенное плечо, схватила сумочку и решительно застучала каблучками к выходу. Лютик мне этого никогда не простит. Я бросился вслед за ней. И как мог, горячо, обнял ее за плечи.

— Ну же, не дуйся, препятствия только усиливают любовь, разве не так?

— Когда их слишком много, любовь может превратиться в ненависть. А если я кого-нибудь ненавижу…

Я подозревал, что тому уж точно несдобровать. И страстно поцеловал Бину в губы. Я вообразил, что мы играем очередную сцену. Играть я умел. Бина слегка обмякла в моих объятиях и ответила на мой поцелуй. Похоже, она меня простила…

Проводив ее к машине и дождавшись, когда она уедет, довольный, что выкрутился, я бегом заскакал вверх по лестнице. И вновь, как в далеком прошлом, в голове моей стучала фраза: «Домой, скорее домой». Из соседней двери показалось румяное личико.

— Ну и как? Все прошло нормально? — шепотом спросила Рита.

— Ага, — шепотом ответил я. И вдруг вспомнил, что Альбина оставила виноград, оливки и вино. — Хочешь, приглашу тебя на легкий ужин?

— Ой, так поздно, — испугалась девушка. И с опаской обернулась. — Вдруг мама проснется, а меня нет?

— А ты возьми с собой Джерри. Скажешь, что у него разболелся живот и срочно нужно было на улицу. Я жду, дверь не заперта.

Девушка радостно кивнула и скрылась за порогом. А я подумал, что так ловко научился изворачиваться и врать, даже самому противно. Впрочем, я давно усвоил, что изворачивание и ложь зачастую становятся всего лишь самосохранением. Там, в Сосновке, все было настолько ясно и просто, как солнечный день, что бесстыдным враньем выглядел разве что снег в мае.

Я очень обрадовался приходу Риты. Усадил ее в кресло и укрыл ноги пледом. Рядом примостился большой и неуклюжий Джерри. Рита была для меня всего лишь ребенком, чуть-чуть влюбленным в меня и совсем не опасным. Я же ее совсем не любил и сразу решил, что мы сможем стать хорошими друзьями. К тому же у меня за все долгое пребывание в городе так и не появились друзья. А всякие Лютики были всего лишь приятелями Ростика. Рита, безусловно, тоже не моя знакомая, не я ее встретил и не я ее выделил в толпе. Она тоже для Ростика. И все же она была мне ближе всех. И с ней меньше всего приходилось притворяться и играть. Она знала Ростика не больше моего.

Девушка взяла с тарелки гроздь винограда и откусила неправдоподобно крупную ягоду.

— Удивительно это, — тихо сказала она, — виноград в апреле.

— Тебе он не по вкусу?

— Не знаю, он действительно безвкусный. Мне нравится, когда все по сезону. Клубника в июле, а виноград в августе.

— Мне тоже нравится, когда все по правилам. У каждого овоща — свой месяц, а у человека — свое место.

— Вы это так грустно говорите, почему? Вы ведь на своем месте? — Рита внимательно на меня посмотрела. Ее большие зеленые глаза светились в полумраке комнаты, как у кошки.

— Конечно, на своем, девочка. Но вот ты могла бы, к примеру, меня представить живущим где-нибудь в лесу, в маленькой сторожке?

Рита улыбнулась. У нее была нежная, открытая улыбка.