Перевёртыш

Работы по созданию и даже испытанию бактериологического оружия на одном из островов Аральского моря у нас весьма интенсивно велись до начала или середины 60-х годов, но затем они начали сворачиваться ["Комсомольская правда", № 80, 30 апреля 1992 года]. С этим совпало и прекращение работ по подготовке строительства аэрозольного корпуса в Ростове. Причина, как я понял из нашего апологета бактериологической войны генерал-полковника Смирнова, заключалась в том, что при наличии атомного оружия целесообразность дальнейшей разработки биологического оружия у кого-то в верхах стала вызывать сомнения, поскольку при применении в качестве боевых агентов возбудителей заразных инфекций трудно избежать "обратного эффекта", т. е. перехода эпидемий от противника на тех, кто их применил. Возможно, что причиной этого оказалось также использование для разработок неизмененных штаммов бактерий и вирусов, которые не могли обеспечить все тактико-технические требования к оружию. Так или иначе, но Смирнов считал, что свертыванием соответствующих работ был нанесен большой ущерб нашей обороноспособности и, по-видимому, он был прав, поскольку успехи у нас все же были, хотя главным образом в области разработки надлежащих технологий и оборудования. Об этом я могу судить потому, что, когда директором Института "Микроб" назначили бывшего начальника НИИЭГ генерала Н. И. Николаева, он перетащил туда нескольких своих сослуживцев, которые по-новому поставили все производство противочумной вакцины, ранее весьма архаичное. Другим подтверждением могут служить работы по применению сухих аэрозолей для аэрогенной вакцинации, опубликованные генералом Н. И. Александровым и полковником Ниной Гефен (очень эффектной женщиной!). Напомню, что согласно доктрине Розбери, полностью воспринятой нашими военными, основным способом применения бактериологического (биологического) оружия считался аэрозольный. Позднее о применении бактериальных аэрозолей "в мирных целях" писали В. А. Лебединский, один из заместителей, а с 1985 года и преемник Смирнова на его посту, и генералы В. И. Огарков и К. Г. Гапочко. Все эти люди были настоящими энтузиастами биологического оружия, убежденные в его перспективности и искренне переживавшие "замораживание" работ по его разработке. Я не удивился, если бы узнал, что кто-то из них участвовал в изменении отношения "верхов" к этой проблеме и "индуцировании" дальнейшего хода событий. Однако в связи с этим возникает вопрос, почему о работах, призванных, по мнению специалистов, поднять обороноспособность Советского Союза говорили только шёпотом, а в слух утверждали, что "…"наука" бактериологической войны является наукой, поставленной на голову, глубочайшим извращением науки"? [М. И. Рубинштейн, "Буржуазная наука и техника на службе американского империализма", Изд. АН СССР, 1951, стр. 285).] Если все это предпринималось в интересах обороны, то не лучше ли было, не раскрывая секретов, широко информировать мировую общественность ("империалистов") о наших успехах, как это в свое время сделал Ворошилов, не прибегая к идеологическим вывертам? Известно ведь, что факт создания у нас атомной бомбы, который не являлся тайной, сыграл положительную роль в сдерживании "агрессора"!

Возрождение (Новый этап)

Si vis pacem, para bellum.

Если хочешь мира, готовься к войне[1].

(Вегеций)