Перевоспитать актрису (СИ)

— Нет бы просто сказать: «Леша, дорогой, я надеялась, что ты поймешь мой намек».

— Ты так и будешь там стоять, занимаясь словоблудием? — открыла я дверцу душевой.

Два раза приглашать его не требовалось. Из душа мы переместились на кровать и уже собирались вернуться снова в душ, но нас нагло прервал Лешин телефон. И вообще, весь романтический момент, если это определение к нам применимо, был окончательно разрушен, когда на экране я увидела голливудскую улыбку Дианы Викторовны. Приподняв одну бровь, я задала немой вопрос, и Леша меня понял:

Два раза приглашать его не требовалось. Из душа мы переместились на кровать и уже собирались вернуться снова в душ, но нас нагло прервал Лешин телефон. И вообще, весь романтический момент, если это определение к нам применимо, был окончательно разрушен, когда на экране я увидела голливудскую улыбку Дианы Викторовны. Приподняв одну бровь, я задала немой вопрос, и Леша меня понял:

— С мессенджером контакт синхронизировал, отсюда и фото.

Главное, чтобы телами с госпожой следователем не синхронизировался. А то и трупы не найдут.

— Слушаю, — сказал Леша уже в трубку и, наверное, для моего успокоения и ради собственной безопасности включил громкую связь.

— Салют отдыхающим, — пропела Диана Викторовна. — Нашла я вашего Илью. Хорошо устроился парень. Сейчас живет в Николаевке, держит небольшой отель. Женат, адрес сброшу в сообщении.

— Спасибо, Ди.

А это еще что за фамильярное обращение?

— Леха, будешь должен.

Я прищурилась и показала кулак.

— Все, что захочешь, кроме натуры, а то одна милая адвокатша возьмется за расчлененку, когда мы еще будем в сознании. А насколько я знаю ее больные фантазии, страдать мы будем долго.

— Все, что захочешь, кроме натуры, а то одна милая адвокатша возьмется за расчлененку, когда мы еще будем в сознании. А насколько я знаю ее больные фантазии, страдать мы будем долго.

Диана задорно рассмеялась и сквозь смех выдавила:

— Вы стоите друг друга, судя по всему. Пока, Леха.

— Пока.

— Ты придурок? — спросила я, огрев Лешу подушкой. — Ты что нес?

— Все твои кровожадные мысли у тебя на лице написаны.

Забрав у меня подушку, которую я отстаивала так, что едва не сломала ноготь, Леша повалил меня на кровать, прижав собой, чтобы не брыкалась. Нет, мы точно какие-то чокнутые. Это я и без бабушки-психиатра скажу.

— Поедем в Николаевку? — спросила я.

— Там сейчас Клементьев… — задумчиво протянул Леша. — Давай попросим его поговорить с этим Ильей, а сами еще раз на Цветочную.

— Костик нас пошлет.

— Не пошлет. Звони.

— Так, может, ты слезешь с меня?

Леша с сожалением вздохнул и перекатился на другую половину кровати. Я взяла телефон и приготовилась слушать проклятия вроде «да чтоб тебя язва скрутила» или «чтоб у тебя флюс раздулся».

— У вас опять кто-то помер? — рявкнул Костик в трубку. — Никого в отпуске я препарировать не буду, даже если твой хахаль начнет мне оружием угрожать.

— У вас опять кто-то помер? — рявкнул Костик в трубку. — Никого в отпуске я препарировать не буду, даже если твой хахаль начнет мне оружием угрожать.

— Здравствуйте, Константин Иванович, — так ласково пропела я, что и самой захотелось этот мед в устах водой. — А чего ты такой злой? На море непогода?

— Море отличное, только какой-то пидор гаишник остановил меня, настойчиво уверяя, что я при перестроении в другую полосу нарушил правила. Я его сразу же захотел отвезти в оптику и подарить очки.

— Отделался штрафом? — заботливо поинтересовалась я, надеясь, что нам не придется вытаскивать Клементьева из обезьянника.

— Хрен ему, а не штраф. Я не миллионер, а скромный патологоанатом. Так, а тебе чего?

Я уже и не знала, как Костя отнесется к нашей просьбе. Но попробовать стоит. Я вкратце обрисовала ситуацию, удивляясь, что Клементьев меня не перебивает и не посылает в известные части тела.

— Вот, и мог бы ты поговорить с Ильей, пока там находишься? — закончила я.

— Как вы меня достали, — с почти болезненным стоном сказал Костик. — Ваше счастье, что я самый добрый человек в мире.

— Конечно, — заверила я его. — Сейчас Леша тебе сбросит адрес.

— Вечером с вас бутылка.

— И даже ужин.

Я положила телефон на прикроватную тумбочку и услышала:

— Собираемся на Цветочную?

— Да.

В душ мы пошли по отдельности, потому что совместные водные процедуры были чреваты задержкой на часик-другой. А так через двадцать минут мы уже были собраны и полны энтузиазма. Как оказалось, не только мы. После стука в дверь я ожидала увидеть там кого угодно, но…

В душ мы пошли по отдельности, потому что совместные водные процедуры были чреваты задержкой на часик-другой. А так через двадцать минут мы уже были собраны и полны энтузиазма. Как оказалось, не только мы. После стука в дверь я ожидала увидеть там кого угодно, но…

Наверное, у меня было донельзя офигевшее выражение лица, потому что Мажор усмехнулся и спросил:

— Не ждала?

— Ты тоже хочешь поселиться в моем номере?

Это первое, что пришло на ум. Хотя, наверное, надо было спросить: «Что ты тут делаешь?» или «Как ты нас нашел?»

— Увольте, — поднял Гончаров руки. — Я, конечно, разное пробовал, но твой бойфренд не в моем вкусе.