Перевозбуждение примитивной личности

— Костя, прекрати этот бред! Что за идиотские шутки? — рассердилась я.

— О, какой вы… Вы даже лучше, чем я думала… — пробормотала Ариша. — Но у вас плохой вкус, и вообще, я поняла на собственном опыте — воплощенная мечта.., это такая гадость… Я вот мечтала когда-то выйти замуж за ее папочку. Я, конечно, его люблю и все такое… У нас ребенок… Но он старик…

Как бы ни хорохорился, сколько бы ни пил виагру…

Короче, господин Иванишин, вот мой телефон, если вдруг возникнет желание…

Тут, к счастью, появился отец. Надеюсь, он не слышал пьяных излияний своей жены.

— Ариша, по-моему, нам пора!

— Ну что ты, Юрочка, еще рано! Мы тут так мило беседуем…

— Извините, молодой человек, и ты, Динь-Динь, она сегодня весь день ничего не ела, диета, то-се, а тут выпила, ну и… Пошли, пошли, детка!

Ариша уже не вязала лыка. Он поднял ее со стула и увел, она еле передвигала ноги.

— Ну и мачеха у тебя, конец света! Бедный твой отец! А кстати, как он тебя назвал? Динь-Динь? Какая прелесть! Можно я тоже буду звать тебя Динь-Динь?

— Нет! Только не Динь-Динь! — вдруг воскликнула я. — Я не хочу! И потом, для чего ты наплел всю эту херню насчет отравления? Это не повод для идиотских шуток! Теперь еще и о тебе поползут слухи, и опять я буду отдуваться!

— Шадрина, не злись, я не подумал… Да она завтра и не вспомнит! Она же пьяная в сосиску!

— А это запросто мог еще кто-то услышать!

— Перестань, Динка, ну прости дурака, она меня достала, такая дура и хамка…

— И блядь!

— И блядь, — легко согласился Костя. — Притом настолько откровенная, что и неинтересно совсем!

— Ты, значит, откровенных блядей не любишь?

— Нет. Я люблю почувствовать в женщине легкую блядинку… Не более того. Вот в тебе это есть, Шадрина, а еще.., я просто тебя люблю с первого класса, и это что-то иррациональное! Я вот, например, помню даже, с каким букетом ты пришла в первый класс первого сентября. У тебя была большая охапка розовых гладиолусов. Беленький воротничок-стоечка, фартук с крылышками и никаких ленточек, бантиков в волосах. Я как увидел, сразу пропал… А между прочим, прошло тридцать пять лет, оцени, Шадрина!

— Я оценила, Костя.

— Но с каким опозданием!

— Лучше поздно, чем никогда.

— Это верно! — улыбнулся он такой улыбкой, что можно было сойти с ума.

— Костя, поешь, ты же голодный, — напомнила я. — И вообще, на нас все смотрят.

— Ну и что? Пусть. Тебе же, насколько я понял, некого бояться.

— Мне некого, а тебе?

— Абсолютно!

— Злата не рассердится? — дернул меня черт за язык.

Лицо у него сделалось холодным и злым.

— Откуда дровишки?

— Представь себе, она подруга моей сестры, это выяснилось случайно. Извини, Костя, я зря это сказала, это меня совершенно не касается, — поспешила я загладить свою неловкость.

— Вот и хорошо, потому что меня это тоже ни в какой мере не касается. Запомни это, Шадрина, ни в какой мере!

Повисла тяжелая пауза. Но в этот момент к столу подошел Вовка, а с ним коренастый, очень загорелый мужчина в очках.

— Не помешали? — осведомился Вовка с хитрой миной.

— Нет-нет, — сказал Костя. — Все в порядке. И вообще, думаю, нам пора.

— Блин, вы что, слепые? — воскликнул Вовка. — Не узнаете? — И он подтолкнул к нам своего спутника.

— Оська? Левин! Ты? — первым сообразил Костя.

— Я! Динка, ты чего рот разинула?

Тут все стали целоваться-обниматься, а официанты уже несли новый прибор и под наши восклицания привели стол опять в первозданный вид, что означало полную невозможность сразу уйти.

Когда мы снова уселись, Оська сказал, держа в руках рюмку:

— Ребята, чертовски, просто чертовски рад вас видеть еще до нашей официальной встречи в школе. Вот мы еще по всем меркам вроде бы молодые, ну что такое в наше время сорок два — сорок три года, ерунда! Динка еще может захороводить любого мужика, Костя вообще красавец-мужчина не просто в расцвете лет, а только еще на подступах к этому самому расцвету, Вовка хоть и растолстел, : но посмотрите, у него все еще физиономия школьного хулигана, я тоже еще парень хоть куда, но, если вспомнить, что школу мы окончили четверть века назад, становится как-то.., тошно. Поэтому мы исключим из обихода эту гнусную цифру, которая хороша только один раз в жизни — когда тебе исполняется двадцать пять. Так вот, выпьем за то, чтобы эта цифра не возникала больше!

— А как же серебряная свадьба? — осведомился с улыбкой Вовка.

— Серебряная свадьба? Спаси нас бог от серебряных свадеб! Прожить столько с одной бабой?

Ужас! Извини, Диночка! Но… Хотя ты, Костя, вероятно, готов был бы прожить даже больше с нашей Диночкой, судя по тому, что вы тут сидите и как-то подозрительно нежно друг на дружку взираете!

— Считай, что я прожил с Шадриной целых тридцать пять лет. Правда, не с ней, а с ее образом в душе!

— Вот именно, что с образом! С образом можно прожить хоть сто лет, а вот с реальной бабой… Брр!

— Оська, сколько у тебя было жен? — полюбопытствовала я.

— Почти как у царя Соломона, — засмеялся Оська.

В какой-то момент Костя шепнул мне:

— Динка, пойди куда-нибудь и позвони мне оттуда по сотовому. Иначе мы не вырвемся.

Я сразу его поняла. Пошла в туалет и позвонила.