Перфекционистка из Москвы

Смотрю в зеркало и радуюсь, что новый пеньюар за ночь ничуть не помялся, и вечером его не придется гладить. Надо почаще спать раздельно. Говорят, это значительно улучшает сон, и, как оказалось, внешний вид. Захожу в ванную – всё на своих местах: щетки, паста, никаких следов на раковине. Красота! Сколько преимуществ у холостяцкой жизни, а ведь Вадим даже еще не выехал из квартиры! Включаю душ, чтобы вода нагрелась, снимаю ночную одежду, аккуратно складываю её в шкафчик, беру оттуда резинку для волос, забираю волосы в пучок, надеваю прозрачную полиэтиленовую шапочку, выдавливаю на зубную щетку горошинку пасты, затем проверяю, дошла ли до тринадцатого этажа горячая вода. Убедившись, что день начинается положительно, встаю под бодрую струю, закрываю глаза и поворачиваюсь к солнцу. Конечно, никакого солнца в ванной нет, но c закрытыми глазами его нетрудно себе представить, тем более под горячей струёй воды. Если бы это блаженство могло длиться вечно! Но нет! Нужно тянуться за щеткой, чистить зубы, намыливать тело, что самое ужасное, выключать этот горячий поток удовольствия, вытираться, одеваться, идти на кухню, готовить завтрак, накладывать макияж, бежать на работу. Как у атлета перед стартом, мышцы на моём теле напрягаются, а живот прожигает беспокойство. Только у спортсмена сразу после старта волнение утихает, а моё беспокойство никуда не исчезает. Оно сопровождает меня с тех пор, как я себя помню. Туманное, вечно ноющее чувство: это не доделала, это можно сделать лучше. Вот и сейчас я не перестаю думать о том, что с Вадимом можно было вчера поговорить по-другому: дать ему отпор! Стукнуть кулаком по дивану. Сходить на помойку за котелком. Выгнать его сразу из квартиры. Выкинуть его ботинки из окна…

Иду на кухню. Он сказал, что я провожу здесь слишком много времени? Что за бред? Я бы поняла, если бы он обвинил меня в чрезмерной любви к работе – там я провожу целых восемь часов плюс час на обед и два на дорогу, а здесь максимум четыре в будни и шесть на выходных! Это со всей уборкой и приготовлением пищи! Но для Вадима работа – это святое дело, он сам проводит там большую часть жизни. Упрекнуть меня в этом означает упрекнуть самого себя. Поэтому он нашел другое слабое место для вероломного нападения – мою ни в чем не повинную крохотную уютную кухоньку. Я окидываю любящим взглядом белые тарелочки, наглаженные полотенчики, натертые до блеска рюмочки за бирюзовым стеклом. Вдруг придётся со всем этим расстаться?

Вдруг Вадим поставит мне ультиматум: или он, или кухня? У него логика простая: выкинь груду посуды, оставь только две жестяные тарелки, тогда и натирать нужды каждый вечер не будет. Я представила, как сижу и складываю всё добро по коробкам, поливаю его слезами, как царевна, которую собираются насильно выдать замуж, и несу на близлежащую помойку. Ночь не сплю, а утром Вадим меня запирает дома, чтобы я не выскочила отнимать тарелки у кружащих над контейнерами малоимущими соседями. Нет уж, дудки! Если он хочет, пусть уходит. Мы с посудой остаёмся.

Открываю холодильник и смотрю на горку котлет. Завтра на обед с родителями подогрею. Живот мой будто шпагой прокололи. Родители! Мама, наверное, уже платье к нашей свадьбе купила. А мы расходимся? Нельзя, чтобы они об этом узнали. Только не завтра… У них же слабое сердце. Они не жаловались еще, не хотят меня расстраивать. Но в их возрасте нужно с такими новостями быть осторожнее.

Мне нужно быть осторожнее. Сколько лет прошло, пока я его встретила? 22! Какова вероятность, что я не встречу следующего через 22 года? 50 процентов! Со статистикой не поспоришь! Может быть это в мире считается нормальным в 44 выходить замуж и рожать детей, но в Москве в этом возрасте дети уже выдают замуж своих детей и воспитывают внуков. У нас все достойные и перспективные мужчины разбираются, как горячие пирожки из печки – очень быстро. Даже с начинкой особенно не интересуются. Давай сюда, пока свеженький и горяченький, а там разберемся! Вот и разобрались…

Встаю со стула, мою чашку, вытираю крошки со стола, пытаюсь успокоиться. Может быть, он всё-таки несерьезно говорил? О таком не шутят. И уж тем более не Вадим. Почему так неожиданно, так внезапно? Еще позавчера вечером всё, казалось, было в порядке. Может быть, он с кем-то познакомился?

Прихватив на обед две котлеты по-гречески, бегу на работу. Остальные оставляю на вечер, который, как надеюсь, всё разрешит. Всё-таки он был пьян. Может быть, всё еще уладится?

Забегаю в кабинет, стягиваю с шеи шарф и включаю компьютер.

– Проскочила в последний момент, – сообщаю я Ивану. Тот выглядит сегодня необычно хорошо: чубчик подстриг, костюмчик сменил, галстук подобрал. Может быть, меня собрался «клеить»? Как вовремя! Внутри всё заулыбалось. Возможно, скандал на традиционном обеде с родителями завтра можно будет предотвратить ловкой мужской рокировочкой. Какая им разница!