Периферия, или провинциальный русско-калмыцкий роман

- Как же! - оживленно отозвалась Герля. - Однажды в пьяном виде он подступил ко мне с кулаками, боров кастрированный! Но я взяла в руку что-то тяжелое, и он, видимо, понял, что я не остановлюсь, запросто проломлю ему котелок. Теперь он старается вообще не встречаться со мной!

- Ну, хватит о неприятном, - устало сказал Олег. Он не без труда поднялся из-за стола, добрался до дивана и улегся на него, полуприкрыв глаза.

Герля, прежде чем прийти к нему, перемыла посуду, после чего устроилась с ногами на диване, уложив голову Олега себе на колени. Ее узкая ладонь бережно и неслышно коснулась волос и лица друга, а в печальных глазах застыли не расплесканная нежность и хрупкая грусть.

Неожиданно Олег задал вопрос:

- Герлюша! А ты вышла бы за меня замуж?

Стрелки бровей у Герли взметнулись вверх:

- Олег! Ты серьезно? Ты, что, забыл свои слова, когда года полтора назад я сама почти предложила себя в жены?

- Да, я что-то говорил о большой разнице в возрасте.

- А дословно ты сказал: «Дорогая! Сейчас разница в нашем возрасте практически не ощущается. Но лет через пять или шесть ты еще будешь цветущей, соблазнительной женщиной, а я превращусь в старую больную обезьяну. Тогда могут начаться проблемы!»

Ты очень сложный человек, Олег! Неужели тебе мало, что я люблю тебя и всегда готова явиться по первому твоему зову?

Вот, когда ты станешь совсем стареньким, я возьму тебя на полное содержание, чтобы ты имел возможность без помех писать маразматические мемуары для потомков, - перевела разговор в шутку Герел.

Настало время ложиться спать. Олег уже почти дремал. Но на Герлю нашло игривое настроение, она стала легонько, но настойчиво тормошить своего друга.

- А не согрешить ли нам на сон грядущий? - спросила она у Олега, - тебе сейчас нужны положительные эмоции.

- Моя хорошая, две недели пьянки так изнурили меня, что меня сейчас способна возбудить разве что негритянка или мулатка, - попытался увильнуть Олег.

- Какой ты развратник, Зеленский! Помнится, что в одной из своих книжонок ты признавался в своем сексуальном влечении к азиаткам. А, может, причина заключается в чем-то другом? В той непристойной книженции ты писал, что возрастной предел женщин, с которыми ты можешь спать, тридцать пять лет. А мне пошел уже тридцать шестой!

- Да нет! Извини. Я неудачно пошутил насчет негритянок. Я люблю только тебя! Просто запой настолько измочалил меня, что для этого дела мне нужен «Твердочлен».

- А это что, фаллостимулятор или домкрат? - ехидно поинтересовалась Герля.

- Это – «Виагра».

- Когда я рядом с тобой, тебе никакая «Виагра» не нужна, любимый! - авторитетным тоном, не допускающим возражений, проговорила молодая Олегова подруга. - Я отлучусь на пару минут, - заговорщицки подмигнула она и скрылась в ванной.

Минут через пять Герля появилась в комнате с махровым полотенцем на бедрах. На ее обнаженных, влажных плечах и груди поблескивали жемчужинами капельки воды. Когда Олег наблюдал Герлю в подобном виде, ему всегда вспоминалась старая, несколько пошловатая песня неизвестного автора, которую удивительно душевно исполнял Владимир Высоцкий:

«…У ней такая маленькая грудь

И губы, губы алые, как маки.

Уходит капитан в далекий путь

И любит девушку из Нагасаки…»

Бормоча себе под нос:

- Мы тоже кое-что умеем, тоже кое-чему обучены. Учитель-то, кто? - она выключила свет и нырнула с головой под простынку Олега…

Избежать «Детокса» на следующий день не удалось. Начались бесконечные внутривенные капельницы среди стерильной чистоты кафеля процедурного кабинета. Герля ежедневно навещала Олега, иногда по два раза в день, привозила еду, приготовленную собственными руками. От одного ее вида жизненный тонус больного Олега повышался на пару уровней. А на четвертые сутки пребывания в лечебном заведении в его голове зародился сюжет новой повести.

СУМАСШЕДШИЙ ДОМ

(часть вторая)

Однажды Олег Зеленский допился до белой горячки. В народе ее кличут ласково «белкой». Видимо, пьющая часть населения понимает; потенциально алкогольный психоз может посетить любого, кто слишком переусердствует в деле уничтожения спиртного. Поэтому и появилось такое нестрашное, безобидное определение, которое на самом деле скрывало очень нехорошие факты. Психоз мог закончиться и благополучно, особенно при условии оказания медицинской помощи, но имелись реальные варианты другого исхода: алкогольное слабоумие или смерть от отека головного мозга.

«Белка» накрыла Олега классически - на третий день после окончания запоя, как это чаще всего бывает. Практически две бессонные ночи, которые он вынужден был провести при включенном электрическом свете, вымотали беднягу до предела.