Пернач. Дорога проклятых

— Вот я еще с курицей не гонялся, — хмыкнул я, — ладно, ты едешь впереди, я за тобой.

— Отлично! Я постараюсь пригодиться! — обрадовался паренек, — и спасибо за Зану.

— В смысле? — не понял я.

— Ну что не воспользовался ее предложением. Она хоть и старшая, а все равно глупая. Понятное дело, что многие девки хотят иметь чистого ребенка, но его же кормить надо, растить. И что, она одна будет это делать? Или мне его на шею повесит? Так что, спасибо!

— А ты сообразительный, — усмехнулся я, — мужика-то у твоей сестры нет?

— Прошлым летом был один. Из южных степняков, но он в речке утонул. Горючки перебрал и решил переплыть, ну его течением унесло и об камни размолотило.

— Да, развлечения у вас здесь на уровне.

— Как можем. Главное, что друг друга никто не убивает.

— А это вообще удивительно.

— Ну Слепой следит за порядком. Его все слушаются.

— Понятно.

Я сел на скутер, а Зак забрался на страуса. Птица, конечно, уродливая. Теперь я мог рассмотреть ее получше. Здоровенная, явно побольше тех, что я на фермах и в зоопарке видел. Перья остались только на жопе и крыльях. Ноги толстенные — мощные, покрытые скверной. Да, я уже догадался, что все эти пятна, болячки, рога, коросту и прочие ништяки местные жители называют именно так. Слепой сказал, что скверна — это проклятье, но так ли это на самом деле? Узнаю еще. Вряд ли пацан знает такие вещи. Сам он свои метки прятал, но я заметил что у него на шее есть бурые потемнения, которые он тщательно пытался скрыть шарфом.

Страус бежал весьма бодро. Дорога за деревней оказалась раздолбанной и с кучей кочек и ям глубиной по колено. Несмотря на то, что на скутерке стояли весьма широкие покрышки с хорошим протектором, я все равно один раз завалился на бок. А вот Зак спокойно перемахивал на своей птичке через большинство препятствий. Потом дорога стала чуть лучше, и тут я уже разогнался уже километров до сорока в час, как мне показалось, потому что спидометра у меня не было, как и тахометра и еще кучи других приборов.

Однако Зак не отставал. Пучеглазый лысый штраус покрякивал и бежал дай бог вполсилы. И звука скутера он не боялся. Молодец какой. В принципе, страус не так уж и плох. Жрать ему надо траву, гадит прямо на ходу. Пьет не часто. А в случае чего, так его самого можно сожрать. Удобно. Но последний пунктик сомнительный, если честно. Проснешься утречком, или вернешься из зала с капсулой, а от страуса твоего одни рожки да ножки остались. Ну хотя, скутер тоже угнать могут.

Через часа полтора езды, мы свернули прямо в степь, так как Зак знал короткую дорогу. Он поскакал впереди меня, и я заметил за его плечами тонкий лук, сделанный из разных материалов. Композитный, мусорный, маленький, как у монголов. Колчан болтался у парнишки на бедре и был полон стрел с черным оперением.

Если он не побоится стрелять, то запросто завалит пару-тройку бандитов в легкой броне. Всякие там пластинчатые и кирасы вряд ли такие стрелки возьмут, но если выцеливать открытые части тел — шею там, ноги, руки, то можно доставить немало неприятностей врагам. Это, конечно, при условии, что паренек не врет и в действительности может страусу в глаз попасть. Я вот не могу. Я вообще из лука стрелять не умею. Даже не представляю как из него целиться. Один раз как-то на байкфесте в Башкирии мне давали пострелять из монгольского лука, но я был пьян и никуда не попал. Так что такое оружие точно не мое. Ружье бы.

Степь была холмистой, а где-то вдалеке виднелись неровные ряды деревьев. Мы приближались к ним. Да, не везде в этом мире пустоши — есть и какие-то остатки былой роскоши.

— Много лесов дальше будет? — спросил я, догоняя Зака.

— Нет, потом опять холмы, за ними речка, и один раз надо будет пересечь Дорогу.

— Хорошо.

Я хотел спросить у парнишки про Дорогу, почему они делают такое ударение не первую букву, явно выделяя ее среди каких-то других дорог. И кто такие Боги Дороги? Древние, или чистые?

— Тут надо свернуть, — пояснил Зак, — за тем холмом живут огнепоклонники. Они людей живьем сжигают.

— Зачем?

— Не знаю, — парень пожал плечами, — у них так принято. Мы славим богов, сжигая хлеб и кукурузу, а они людей. Правила такие.

— Логично, — пробормотал я, — в каждой избушке свои игрушки.

— А вон за тем леском часто видят один из отрядов Дэда, — Зак указал прямо, — человек двадцать их там на машинах и мотоциклах. С ними лучше вообще не встречаться.

— А что ты знаешь о Дэде?

— Мало чего. Знаю, что он Чистый и хотел излечить людей от Скверны. Для этого он собирал армию и шел в Москву.

— Ну так-то хорошая идея, — заметил я.

— Да, неплохая. Только вот всех, кто не хотел проходить обряд очищения и вступать в его армию, он уничтожал. Ибо Скверну нужно искоренять вместе с ее носителями.

— Ясно.

Мы двинулись дальше, и я понял, что в этом мире все очень непросто. Здесь везде двойное дно — это когда тебе кажется, что люди не могут быть настолько конченными тварями, но они доказывают тебе обратно. Раз за разом. У нас как бы такие тоже есть, но явно не так много как здесь.