Пернач. Дорога проклятых

Спал я нервно и часто просыпался. В ушах стояли крики убиваемых людей. Я вздрагивал, открывал глаза, вытирал холодный пот, приподнимался на локтях и осматривался. В юрте храпели дэдовцы. Рядом со входом сидели двое неспящих стражей. Из-за масок было непонятно, спят они или нет. Я закрывал глаза, бесшумно падал на подушку и тут же отрубался, чтобы через полчаса-час снова подскочить. А еще я честно боялся, что меня зарежут. От этих фанатиков можно ожидать чего угодно. Они все тут, сука, поехавшие. Весь вечер я держался как мог, но теперь просто охреневал. Мне даже плакать хотелось, но я сдерживался. Здоровый мужик, вроде бы не дурак, суровый по жизни, но епта, моя прошлая жизнь по сравнению с новой — это совершенно несравнимые вещи. То, что я считал жестокостью у себя в мире — не более чем детские шалости. Убить кошечку, ударить девушку, отмудохать придурка на байкфесте? Это жестоко? Это ссанина в уши. Здесь людей режут живьем на части и сжигают без капли сожаления. Насилуют, а затем убивают, а потом еще разок насилуют, потому что всем не хватило, или кому-то не нравится живая жертва. Продают в рабство, клеймят. Да тупо едят вместо страусов! Вот это мирок! И какой у меня выбор? Оставаться собой и пытаться сохранить былую мораль, или ассимилироваться и стать таким же маньяком как все эти бандиты? К сожалению, прямо сейчас я не знал ответа. Быть собой в таком мире нельзя. Убьют. Быстро и беспощадно. Но и скатываться до уровня этой всей нечисти мне тоже не хочется. Вот взять торгаша — южанина. Он же просто конченый! Ему привезли нормальную картошку, а он схватил Сурта, чтобы продать его в рабство. Тот подумал, что его подставили. Надеюсь, что они с Заком свалили, но учитывая тот факт, что ночью никто не приезжал — у них это получилось. А потом пришел я, и этот толстяк решил и нас схватить. Вот она жадность. А что в итоге? Сам сдох, сгорел заживо. Дочь изнасиловали и убили. И остальных членов семьи укокошили. Я думаю, что выстрел из ружья окончательно выдал наше местоположение. Потому что я не видел никакой слежки. И Зак тоже.

И вот такие ущербки тут почти на каждом шагу. Полный беспросвет. О каком прогрессорстве и героизме тут можно говорить? Да не хочу я никому из них помогать. Я просто хочу свой байк, цвета и свалить из этого мира. Точка. Мне глубоко насрать на то, кто кого режет, лишь бы не меня. Я просто должен выжить. И если мне придется убивать еще раз, а ведь придется — то я буду это делать. Весь этот гребаный мир не заслуживает ничего кроме гибели. Господь, жги, здесь никого не спасти. И это факт. Из всех, кого я встретил, мне помогли только трое — это Зая, Слепой и Зак. Первая потому, что ее попросили Слепые. Второй — потому что явно хочет меня поиметь и готовит для какой-то миссии. Ну а третий — с ним тоже все понятно. И вроде бы они молодцы, помогли, спасли, но осадочек все равно есть. И Кейт. Это вообще отвальная баба. Ей человека выпотрошить, что мне таракана раздавить. Плевое дело. И она меня отпускает только потому что я Чистый. Будь я одержимый Скверной — и все. Приехали. Скорее всего, меня бы уже изрезали ножом.

Я думал обо всем этом, прогоняя несколько раз подряд до самого утра, и очень устал. Конечно, я встал вместе со всеми, но башка была такая, словно ее ватой набили.

Дэдовцы уже готовили завтрак на улице. Все трупы они вытащили за пределы лагеря и сложили в кучу.

— Кто-то же должен подкармливать псов? — усмехнулся один из рядовых, заметив, что я наблюдаю за тем, как они носят тела.

Да, отличная забота! Прямо защитники собачек. Другие солдаты активно разбирали юрты. Они срывали ткань, скручивали ее, забирали все, что им было нужно или нравилось. Остальное скидывали в одну огромную кучу.

— Грузовик сломан, но мы слили с него всю горючку, — отрапортовал командир, подойдя к нам.

— Колеса открутите — они, вроде бы, неплохие. Кстати, Чистый, у тебя имя-то хоть есть? — спросила девушка, потягиваясь ото сна и крутя шеей по сторонам.

— Эмм, — я запнулся, — с именем у меня все плохо. Не подходит оно под ваш мирок. Над ним все смеются.

— Да? Ну и хрен с ним. Будешь просто Чистый, пока не выберешь себе нормальное имя, ну или не заработаешь кличку. Многие здоровые мужики типа тебя берут прозвища в честь оружия. Нож, Тесак, Дубина, Костолом, Секира.

— Только Мачете не бери, — отозвался командир, — это мое имя.

— Хорошо, — пообещал я.

— Тебе дать горючки? — предложила Кейт.

— Не отказался бы. Кстати, откуда ее берут? Это же спирт, да?

— Да, растительного происхождения, но с добавками. В чистом виде горючка пьется лучше, а от этой потом башка раскалывается.

— Еще на западе есть бензол. Его гонят из черной жижи, — сказал командир, — вот его вообще пить не стоит. Сдохнешь, но горит он лучше, особенно если в него очищайки добавить. Ее тоже не пей — ослепнешь.

— Спасибо, — ответил я, — бензин значит. Нефтяные скважины? На западе?