Перо, закон и стеклянный шар (СИ)

– Намекаете, что я непоследователен? – фыркнул Хальрун, а затем сказал, понизив голос. – Я обожаю разгадывать чужие секреты, и на этот уже потратил много усилий. Мне будет жаль, если моя старания пропадут зря.

Дорен продолжил смотреть на журналиста, и Хальрун вздохнул.

– Полсотни погибших, – сказал газетчик. – Полсотни! Только подумайте, детектив! Трагедия на фабрике красок получает продолжение одиннадцать лет спустя! Отвратительное преступление наконец-то раскрыто! Разве вы тоже не хотите этого?

– Чего? – резко спросил Дорен. – Помочь вам написать разоблачительную статью?

– При чем здесь это! Представьте, что я хочу правды, и статья – всего лишь ее следствие. Вы меня стыдили за потакание вышестоящим, теперь я пренебрегаю расположением прекрасной молодой женщиной ради правды, а вы снова недовольны? Это вы не последовательны, детектив!

– Вы ловко обращаетесь со словами.

– Это моя работа... А еще к ней относится разоблачение тайн, и в этом мы с вами похожи, разве нет?

Полицейский отрицательно покачал головой и с усталым видом снова потер висок.

– Вы не понимаете одного, вей Осгерт... Все это очень сложно. Одиннадцать лет назад не получилось доказать, что пожар случился по человеческому умыслу, и сейчас сделать это будет еще сложнее. Как вы вообще планировали разоблачить виновных?

– Как? – удивился Хальрун. – Наверное, нужно найти послание управляющего. Вы сами так сказали.

– Уничтожено, – вздохнул Дорен и неохотно добавил, – если ваша теория верна, вей Осгерт, то для наследницы Кросгейса было бы разумно при первой возможности уничтожить доказательство. Не представляю, что еще можно предпринять.

– Тогда убийство? Разве, заранее зная личность преступника, его сложно раскрыть?

Дорен пожал плечами. Он плотно сжал губы и избегал смотреть на Хальруна.

– Вы взламывали дверь... две двери, чтобы добраться до вея Лакселя! И вы просто так сдадитесь? – воскликнул газетчик.

Детектив все еще колебался. Он хмурился, а когда Хальрун попытался сказать что-то, то жестом попросил журналиста помолчать.

– Что вы хотите от меня? – наконец спросил Дорен. – Я не веду это расследование и не могу оказать вам законную поддержку.

– Замки вы ранее взламывали по закону?

– А вы подбиваете меня на новое нарушение? – резко произнес полицейский, но вдруг успокоился, и его взгляд прояснился.

Детектив задумчиво посмотрел сначала на Хальруна, а затем – на журнальный разворот, с которого улыбалась Мализа Кросгейс. В по-весеннему нарядной шляпке она выглядела невинной и юной.

– У меня появилась одна идея, но действовать придется вам, вей Осгерт. Я знаю, как проверить вашу теорию.

– Хм... Разве я уже не убедил вас в этом? – спросил Хальрун.

– Нет, – Дорен забарабанил по столу. – Вы готовы рискнуть?

– Как? – заинтересовался Хальрун. – Что вы собираетесь мне предложить?

– Хороший вопрос, вей Осгерт. Я еще сам не до конца все продумал... Но это может сработать. Слушайте...

Задумка Дорена напоминала розыгрыш, какими баловались студеозиусы, а не план двух серьезных мужчин. Газетчик развеселился.

– Интересные методы стали использовать в полиции!

– Это не метод полиции, - ответил Дорен, тщательно подбирая слова, - просто такие... как бы их назвать... неортодоксальные способы иногда являются единственным средством. Я не принуждаю вас, ведь сам понимаю, что предлагаю авантюру, но... Вы не боитесь, вей Осгерт? Это может плохо для вас кончиться.

– Сомневаюсь в последнем, – возразил Хальрун. – Я все сделаю, детектив.

Дорен поморщился. Решительный настрой газетчика почему-то ему не нравился.

– Значит, вы согласны?

– Конечно, я ничего не теряю.

– Кроме симпатии вейи Кросгейс и возможности быть принятым в ее доме.

– Ерунда! – возразил газетчик. – Я жил без этого до сих пор и проживу дальше. Мне даже нравится ваша затея.

– Она может не сработать. Вы...

– Вы пытаетесь меня отговорить? – уточнил Хальрун.

Со вздохом Дорен замолчал, а газетчик, заложив руки за голову, откинулся на спинку стула. Он попытался представить, что скажут ему коллеги, когда узнают. Вряд ли они будут довольны... Хальрун слышал, как детектив барабанит по столу пальцами. На этот раз полицейский настукивал торжественный и бодрый марш, но постное выражение лица Дорена мелодии совершенно не подходило.

– Напомните, на какую дату назначен прием, на который вас пригласила вейя?

– На эту пятницу, – отозвался Хальрун. – Осталось недолго.

– Я не готов желать вам успеха, вей Осгерт, – Дорен встал и протянул газетчику руку. – Признаюсь, я был бы рад узнать, что вы ошиблись насчет вейи Кросгейс, но я отдаю должное вашей... хм... вашему стремлению к истине.

Хальрун ответил на рукопожатие.

– Спасибо, детектив Лойверт.

– Если вы все-таки окажитесь правы, – пообещал Дорен, – я окажу вам любое содействие. Переубедить старшего детектива будет нелегко, но я это сделаю, если сам буду уверен в личностях убийц... Пока вы занимаетесь приемом, я попробую выяснить что-нибудь про пожар.

Хальрун с удивлением моргнул, а затем улыбнулся.

– Благодарю, – сказал он, шутливо отсалютовав полицейскому. – Вы все-таки мне поверили!