Перо, закон и стеклянный шар (СИ)

Слушая суровую отповедь Мализы, Хальрун удивлялся все сильнее. Дочь фабриканта признала существование загадочного послания вея Сагрейва, но держалась так, словно смерть вея Лакселя никакого отношения к письму не имела.

– Разве вей Лаксель, – произнес Хальрун, чувствуя, как потеют ладони (новое для газетчика и однозначно неприятное ощущение), – не заплатил за свою дерзость сполна?

Выпад был грубым, но Мализа не дрогнула.

– Верно, – сказала она. – Справедливость существует, вей. Лалла говорила, что любое зло рано или поздно несет наказание, а добро получает награду. Помните это, вей Осгерт.

Мализа ушла, оставив Хальруна мучиться сомнениями, была ли ее последняя фраза угрозой или выстрелом в небо, вызвавшим гром.

– Вей! Простите, вей, с вами все хорошо? – услышал газетчик.

Оказалось, Нетта стояла рядом и ждала, пока Хальрун ее заметит. В комнате было душно, и журналист почувствовал внезапную тошноту.

– Веди меня, – попросил он. – Пора мне покинуть ваш удивительный дом.

– Хозяйка была очень огорчена, – шепнула Нетта, не отводя взгляда от узорчатого ковра. – Вы сильно ее разочаровали, вей.

– Я знаю.

– Вы напрасно так поступили. Вейя Мализа – добрая и щедрая хозяйка, но она не терпит обид.

– Что же она делает с обидчиками? – поинтересовался Хальрун.

Служанка убедилась, что рядом никого нет, а затем потянулась губами к уху газетчика.

– У вейи Мализы много связей и много друзей. Она может разрушить ваше будущее, хотя вы и помогли ей однажды.

Она произнесла это как великую угрозу, но Хальрун был разочарован.

– Всего лишь будущее? За него я не боюсь.

– Как скажите, вей.

Видя, что девушка огорчилась, газетчик поспешил добавить:

– Спасибо за предупреждение, милая вейя. Я ценю вашу заботу.

Нахлобучив на голову шляпу и набросив на плечи плащ, Хальрун вернул себе привычную самоуверенность, подмигнул Нетте и покинул особняк Кросгейсов.

Накрапывал противный мелкий дождик, поэтому газетчик поднял воротник – зонт Хальрун, конечно же, оставил дома. Зато фонари уже горели и давали достаточно света, чтобы можно было идти, не боясь наступить в лужу.

Хальрун обернулся. Он посмотрел на ярко освещенные окна в доме Мализы, невесело (почти грустно!) усмехнулся и пошел вниз по улице.

Глава 15

На этот раз двери полицейского управления гостеприимно распахнулись перед журналистом, ведь его имя присутствовало в заветной книге. Хальрун махнул юному дежурному словно старому знакомому и проследовал в пустую приемную. В поздний час все скандалисты разошлись по домам, а письмоводитель (по-прежнему единственный) уютно дремал за высокой конторкой. Появления газетчика клерк не заметил и продолжил клевать носом.

Дорен ждал Хальруна в своем кабинете. Бумаг на его столе стало заметно меньше, но выглядел детектив еще более заморенным, чем при прошлой встрече. Дорен тер лицо, пытаясь взбодриться.

– Смотрю, вы успешно разбираетесь с делами, – произнес Хальрун, просунув голову в дверь. – Приветствую!

– Добрый вечер, вей Осгерт. Проходите. Я уже не думал, что увижу вас сегодня.

– Но ведь я обещал! Праздник затянулся, но я сразу поспешил к вам, как только вырвался из тенет литературы.

Дорен моргнул.

– Откуда?

Хальрун с досадой махнул рукой.

– Вечер оказался посвящен литературным чтениям. Страшная тоска. А ведь до этого дня я никогда не использовал слово «тенета» и не слышал, чтобы это делали другие.

– По-вашему, – с нотками неуверенности в голосе спросил Дорен, – это плохо?

– Это ужасно, детектив! Если я уподоблюсь поэтам из кружка вейи Кросгейс, меня перестанут читать! Я уже хочу провести пару вечеров в «Пьяной Берте», рискуя разбитой физиономией, лишь чтобы вернуться в форму... Кстати, не составите мне компанию, детектив Лойверт? Там вы тоже обязательно обогатите свою речь, хоть и в несколько противоположном направлении, чем на литературном вечере.

Дорен смотрел на Хальруна удивлено, и газетчик смилостивился. Он усмехнулся, показывая, что шутил.

– Вей Осгерт, уже поздно. Прошу вас, переходите к делу.

– К делу? Да, конечно, я увлекся...

Вот только Хальрун сам плохо понимал, что произошло. Противоречивое поведение Мализы сбило его с толку, а ее туманные угрозы и намек на участие гадалки усиливали неопределенность. Журналист пока не разобрался, была ли юная особа достаточно хитрой, чтобы умело посеять сомнения в его душе, или Мализа все же не имела прямого отношения к смерти Ракарда.

– Это сложно, – признался Хальрун. – Одно мне ясно... Вейя Кросгейс подтвердила, что вей Лаксель угрожал ей письмом вея Сагрейва.

Глаза Дорена на миг распахнулись, а потом сузились. Новость разочаровала детектива.

– Она призналась? Вы уверены?

– Полностью. Слушайте, как было дело.