Перри Мейсон. Дело об изъеденной молью норке. Дело об одинокой наследнице

— Господа, я не понимаю, о чем идет речь, — заявил судья. — Я не читал газетных статей по этому делу, но совершенно очевидно, что представители сторон выступают с резкими взаимными обвинениями. Я хотел бы взять под контроль сложившуюся ситуацию. Я требую, чтобы вы ограничились рассмотрением дела. Начинайте, господин окружной прокурор. Приглашайте своего первого свидетеля, а Суд будет принимать решения по мере поступления возражений.

— Я, в частности, протестую против того, чтобы мистер Мейсон выступал в качестве адвоката защиты.

— Существует закон, который указывает на невозможность этого? — спросил Мейсон.

— Как я уже ранее говорил Суду, это вопрос этики.

Мейсон повернулся к судье Ленноксу:

— Если окружной прокурор желает назначить себя судьей того, что является хорошим тоном и нормами этики, я заявляю, что использование предложения работы в отделении окружной прокуратуры, сделанное женщине для того, чтобы она уволилась с настоящего места работы и публично выступила с обвинениями…

— Мы не станем в это углубляться, мистер Мейсон, — постановил судья Леннокс. — Господин окружной прокурор, по мнению Суда, мистер Мейсон имеет полное право выступать адвокатом обвиняемых по этому делу. Вы вручили ему повестку для явки в суд в качестве свидетеля, следовательно, ему придется занять место для дачи показаний. Его допрос будет проводиться по тем же правилам, что и допрос любого другого свидетеля. А теперь начинайте представление своей версии.

— Хорошо, Ваша честь, — сказал Гамильтон Бергер. — Моим первым свидетелем будет патологоанатом.

Гамильтон Бергер быстро вызвал нескольких свидетелей, одного за другим. Они менялась, как картинки в калейдоскопе, но их показания не играли существенной роли, однако заложили фундамент для предъявления обвинения в убийстве. Он показал, как был обнаружен труп Джорджа Файетта, характер пулевого ранения, извлеченную из головы пулю и ее характеристики, необходимые для последующей идентификации оружия.

— Я хотел бы пригласить Карлайла Е. Мотта.

Мотт занял место для дачи свидетельских показаний, и окружной прокурор охарактеризовал его как специалиста по различным видам оружия.

— Мистер Мотт, я обращаю ваше внимание на пулю, вещественное доказательство «А» со стороны обвинения, приобщенное к делу, которая была идентифицирована как пуля, послужившая причиной смерти Джорджа Файетта. Вы осматривали эту пулю?

— Да.

— Через микроскоп?

— Да, сэр.

— Вы ее фотографировали?

— Да, сэр.

— Вам удалось определить тип оружия, из которого была выпущена эта пуля?

— Да, сэр.

— И что это за оружие?

— Оно у меня в руках. Револьвер тридцать восьмого калибра системы «Смит и Вессон», длина ствола три дюйма.

— Мы просим приобщить этот револьвер к делу как вещественное доказательство «Б», представленное стороной обвинения, — обратился Гамильтон Бергер к судье.

— Никаких возражений, — сказал Мейсон.

— Вы можете приступать к перекрестному допросу, — повернулся Бергер к Мейсону.

— У меня нет вопросов.

Пораженный Гамильтон Бергер не смог сдержать удивления:

— Вы что, не собираетесь спрашивать его о…

Он резко замолчал, внезапно осознав, что говорит.

— Приглашайте следующего свидетеля, господин окружной прокурор, — велел судья Леннокс.

Явно раздраженный Гамильтон Бергер вызвал для дачи показаний полицейского, арестовавшего Морриса Албурга, когда тот выходил из такси перед зданием, в котором располагается адвокатская контора Мейсона.

Полицейский рассказал о том, как производился арест, и о том, что он нашел у Морриса Албурга револьвер, из которого была выпущена пуля, послужившая причиной смерти Джорджа Файетта.

— Вы можете проводить перекрестный допрос, — обратился Бергер к Мейсону.

— А откуда вам известно, что это тот же револьвер? — спросил Мейсон у полицейского.

— Я записал номер оружия, сэр.

— Куда?

— В блокнот, который у меня всегда при себе.

— Вы знаете этот номер?

— Конечно.

— Вы можете нам его сообщить?

— Да, сэр. С64805.

— Вы помнили его все это время?

— Да, сэр.

— Значит, вам не требовалось записывать его, не так ли?

— Я записал его на всякий случай.

— И это тот же номер, что вы записали?

— Да, сэр.

— Вы можете знать, что это номер, стоящий на оружии, но откуда вы можете знать, что это тот же номер, который вы записали в блокнот?

— Я заглянул в блокнот перед тем, как отправиться в суд, чтобы удостовериться.

— Значит, вы не были уверены?

— Я постарался избежать любой неточности.

— Вы арестовали Морриса Албурга утром третьего числа текущего месяца?

— Примерно в девять утра. Да, сэр.

— Тогда вы изъяли у него револьвер?

— Да, сэр.

— Когда вы записали номер револьвера в блокнот?

— Я уже говорил вам. Это номер того револьвера. Я записал его, чтобы не произошло никакой ошибки.

— Вы записали его, когда арестовывали Морриса Албурга?

— Примерно тогда.

— Что вы имеете в виду под словом «примерно»?

— Почти в то время.

— Через пять секунд после ареста?

— Конечно, нет.

— Через сколько секунд?

— Я не могу вам ответить. Я так не считаю время. Это номер револьвера, изъятого мной у обвиняемого Морриса Албурга.

— Что вы сделали с револьвером?

— Положил к себе в карман как улику.

— А потом?