Перси Джексон и море Чудовищ

Никто не посмел ответить. Костер полыхал темно-синим, отбрасывая жуткие отсветы на искаженное злобой лицо Тантала.

– О, в загробной жизни боги его наказали, – прокаркал Тантал. – По полной программе. Но ведь он насладился местью, верно? Его дети больше никогда не грубили ему и не оспаривали его власть. И знаете, ходит слух… будто дух этого царя обитает в этом самом лагере и только и ждет случая отомстить неблагодарным, непослушным детям. Так что… кто еще желает высказать свое недовольство, прежде чем мы отправим Клариссу на поиски?

Молчание.

Тантал кивнул Клариссе:

– Оракул ждет, моя дорогая. Вперед.

Дочь Ареса поежилась, как от холода. Очевидно, даже ей не хотелось прославиться, став при этом ручной зверюшкой Тантала.

– Сэр…

– Марш! – рыкнул тот.

Девочка неловко поклонилась и припустила к Большому дому.

– А ты что же, Перси Джексон? – поинтересовался Тантал. – Наша посудомоечная машинка ничего не скажет?

Я промолчал. Я не собирался радовать его, давая повод снова меня наказать.

– Хорошо, – подвел итог Тантал. – И позвольте напомнить всем вам: никто не покинет этот лагерь без моего позволения. Любого, кто ослушается… что ж, если он не погибнет при побеге, то будет навечно исключен. Но, надеюсь, до этого не дойдет. С этого момента вводится комендантский час, лагерь будут патрулировать гарпии, а они вечно голодны! Спокойной ночи, мои дорогие герои. Сладких снов.

По мановению руки Тантала костер погас, и в наступившей темноте обитатели лагеря медленно разошлись по своим домикам.

* * *

Я не мог объяснить Тайсону, что случилось. Он понял только, что мне грустно. Он знал, что я хочу отправиться в путешествие, а Тантал ни за что меня не отпустит.

– Но ты все равно пойдешь? – спросил он.

– Не знаю, – признался я. – Это было бы трудно. Очень трудно.

– Я помогу.

– Нет. Я… эээ… я бы не смог просить тебя о помощи, здоровяк. Слишком опасно.

Тайсон посмотрел на лежавшие у него на коленях куски металла – пружины, шестерни и проводочки, – над которыми он колдовал. Бекендорф дал ему кое-какие инструменты и запасные детали, так что теперь Тайсон проводил каждый вечер за паянием. Не представляю, как он с его огромными руками управлялся с такими маленькими деталями.

– Что ты собираешь? – спросил я.

Тайсон не ответил, издав какой-то хныкающий горловой звук.

– Аннабет не любит циклопов. Ты… не хочешь, чтобы я находился рядом с тобой?

– Это не так, – не вполне чистосердечно возразил я. – Ты нравишься Аннабет. Правда.

Глаз малыша-циклопа наполнился слезами.

Я вспомнил, что Гроувер, как и все сатиры, умел считывать людские эмоции. Мне пришло в голову, что циклопы, возможно, тоже обладают такими способностями.

Тайсон завернул свою поделку в промасленный кусок ткани, улегся на кровать и прижал сверток к груди, точно плюшевого мишку. Когда он отвернулся к стене, я увидел странные шрамы у него на спине, как будто кто-то проехался по нему на тракторе. Я в очередной раз задался вопросом, как он их получил.

– Папа всегда заботился обо м-мне, – всхлипнул Тайсон. – Теперь… мне кажется, что ему не хотелось иметь сына-циклопа. Мне не следовало появляться на свет…

– Не говори так! Посейдон признал тебя, верно? Так что… он должен… очень сильно о тебе заботиться.

Я умолк, вспомнив, сколько лет Тайсон жил беспризорником на улицах Нью-Йорка в коробке из-под холодильника. Как может Тайсон считать, что Посейдон о нем заботился? Что это за отец, который допускает, чтобы его ребенок так жил? Даже если этот ребенок – чудовище.

– Тайсон, лагерь станет для тебя хорошим домом. Остальные к тебе привыкнут. Обещаю.

Тайсон вздохнул. Я ждал, что он что-нибудь скажет. Потом понял, что он уже спит.

Я снова улегся и попытался держать глаза закрытыми, но ничего не выходило. Я боялся, что мне снова приснится Гроувер. Если эта мысленная связь действует… если с Гроувером что-то случилось… смогу ли я проснуться?

За окном сияла полная луна. Вдалеке шумел прибой. С полей веяло клубничным запахом. Я слышал, как в лесу смеются дриады, гоняющиеся за совами. Но что-то в этой ночи настораживало – болезнь древа Талии распространялась по долине.

Сумеет ли Кларисса спасти Холм полукровок? Думаю, скорее Тантал вручит мне награду «Лучший герой лагеря».

Я встал с кровати и кое-как оделся. Сгреб в охапку пляжное полотенце и прихватил упаковку из шести банок колы, которую хранил под кроватью. Пить колу запрещали правила: никаких закусок и напитков из мира смертных. Но если потолковать с нужным человеком из домика Гермеса (заплатив ему пару золотых драхм), он может контрабандой протащить в лагерь что угодно из ближайшего круглосуточного магазина.

Бродить по территории во время комендантского часа тоже было против правил. Если бы меня поймали, я либо вляпался бы в огромные неприятности, либо стал ужином гарпий. Но мне хотелось увидеть океан. На его берегу я всегда чувствовал себя лучше. Там легко думалось.

Выскользнув из домика, я направился к пляжу.

* * *

Я расстелил одеяло почти у самой воды и открыл банку колы. Почему-то сахар и кофеин всегда оказывали благотворное влияние на мой отягченный СДВГ мозг.