Перси Джексон и море Чудовищ

– В гостях… на какое-то время. – Кларисса закинула ногу на белую льняную скатерть и открыла еще одну бутылку «Доктора Пеппера». – Капитан, проводите их вниз. Предоставьте гамаки на жилой палубе. А если будут плохо себя вести, то покажите им, как мы поступаем с вражескими шпионами.

* * *

Как только я заснул, мне привиделся сон.

Гроувер сидел за своим ткацким станком и лихорадочно распускал свой свадебный шлейф, как вдруг валун, закрывающий выход, откатился в сторону и циклоп взревел:

– Ага!

Гроувер взвизгнул:

– Дорогой! Я не… ты так тихо подкрался!

– Распускаешь! – загремел Полифем. – Так вот в чем дело!

– О нет. Я… я не…

– Пошли! – Полифем сгреб Гроувера поперек туловища и наполовину понес, наполовину поволок по пещерному туннелю. Гроувер изо всех сил пытался не потерять туфли на высоких каблуках, скрывавшие его копыта. Вуаль на его голове сбилась, грозя слететь совсем.

Циклоп втолкнул его в пещеру размером со склад, полный всевозможных предметов, так или иначе связанных с овцами. Тут стояли покрытые овечьими шкурами массажное кресло и телевизор, грубо сколоченные книжные полки, забитые вещицами из «овечьей» коллекции: кофейные кружки в форме овечьих морд, гипсовые фигурки овечек, настольные игры и книги, посвященные овцам, фигурки персонажей комиксов и мультфильмов. Пол покрывал ковер из овечьих костей, а также костей, не походивших на овечьи – они принадлежали сатирам, которые попали на остров в поисках Пана.

Полифем поставил Гроувера на землю, чтобы отвалить еще один валун. В пещеру проник дневной свет, и Гроувер заскулил от тоски. Свежий воздух!

Циклоп вытащил его наружу, на вершину холма, с которого открывался вид на самый прекрасный остров из всех, что я когда-либо видел.

Он имел форму седла, которое разрубили надвое топором. С двух сторон покрытые сочной зеленью холмы, а в середине – широкая долина с пролегающей по центру глубокой расщелиной. Через пропасть был переброшен веревочный мост. Прекрасные реки катили свои волны к краям каньона и срывались вниз, образуя радужные водопады. Среди деревьев порхали попугаи. На кустах распускались розовые и сиреневые цветы. Сотни овец паслись на лугах, их шерсть странно поблескивала, точно медные и серебряные монетки.

А в центре острова, прямо у веревочного моста, рос огромный узловатый дуб, между его нижних сучьев что-то блестело.

Золотое руно.

Даже во сне я чувствовал его мощную ауру, окутывающую остров, от которой трава становилась зеленее, цветы прекраснее. Я почти чувствовал запах магии в действии. Могу только представить, насколько сильным этот аромат был для сатиров.

Гроувер захныкал.

– Да, – гордо сказал Полифем. – Видишь, вон там? Руно, жемчужина моей коллекции. Давным-давно украл его у героев, и с тех пор – всегда бесплатная еда! Сатиры слетаются со всего света, как мотыльки на огонь. Сатиры – хорошая еда! А сейчас…

Полифем вытащил зловещего вида бронзовые ножницы для стрижки овец.

Гроувер взвизгнул, но Полифем лишь ухватил ближайшую к нему овцу и состриг с нее шерсть. Он протянул Гроуверу пушистую охапку.

– Спряди из нее нитки! – гордо велел он. – Волшебные. Их нельзя распустить.

– Ох… что ж…

– Бедная Мулипусечка! – осклабился Полифем. – Плохая ткачиха. Ха-ха! Но волноваться не о чем. Эти нитки решат проблему. Ты закончишь свадебный шлейф к завтрашнему утру!

– Как это… предусмотрительно с твоей стороны!

– Хе-хе.

– Но… но, дорогой, – Гроувер проглотил слюну, – что, если кто-то попытается спасти… то есть напасть на этот остров? – Гроувер посмотрел прямо на меня, и я понял, что он завел этот разговор специально, чтобы помочь мне. – Что, если они заявятся прямо в твою пещеру?

– Женушка напугана! Как это мило! Не о чем волноваться. У Полифема есть крутая система безопасности. Им придется иметь дело с моими зверушками

– Зверушками?

Гроувер оглядел остров, но не увидел ничего, кроме овец, мирно бродивших по лугам.

– А потом, – прорычал Полифем, – им пришлось бы иметь дело со мной!

Он ударил кулаком по ближайшему камню, тот треснул и раскололся надвое.

– А теперь идем! – прокричал он. – Обратно в пещеру.

Гроувер выглядел так, будто сейчас заплачет – свобода была так близка и одновременно так далека. У него в глазах стояли слезы, когда валун закрыл вход в пещеру, замуровывая его в вонючей, освещенной факелами берлоге циклопа.

* * *

Я проснулся от звука колокола: на корабле били тревогу.

Голос капитана проскрипел:

– Все на палубу! Найти леди Клариссу! Где эта девчонка?

Его призрачное лицо возникло прямо надо мной.

– Встать, янки. Твои друзья уже наверху. Мы приближаемся к входу.

– Входу куда?

Он оскалил череп в жуткой улыбке:

– В море Чудовищ, разумеется.

* * *

Я запихал немногочисленные вещи, уцелевшие после нападения гидры, в матросский вещмешок и закинул его на плечо. У меня имелось подозрение (отчасти продиктованное страхом), что мне больше не придется ночевать на борту «Бирмингема».