Персональное дело

   В конце концов, когда от журнала не осталось ничего, кроме обложки, Твардовский хлопнул дверью и капитулировал с остатками своего войска в составе, помнится, одного Владимира Лакшина. С наказом оставшимся авторам: покинутый журнал бойкотировать. Наказ этот никакого смысла не имел, поскольку лучшие авторы со старой редколлегией в порядке проявления гибкости были от журнала отторгнуты. И новая их к себе не звала, ибо не для того была создана. А другие авторы бойкотом пренебрегли, тем более что, пока были живые, хотели кушать. Журнал продолжал выходить под той же обложкой и под тем же названием, вроде тот же, да не совсем. Стал он чем-то вроде жеребца, превращенного в мерина. Тогда эта кастрация случилась при полном молчании публики.

   Теперь, конечно, дело другое. Покушение на НТВ власть предпринимает в неудобное для себя время. Не имея в руках такого убедительного аргумента, каким был когда-то ГУЛАГ. Когда нет ГУЛАГа и ведущих к нему статей Уголовного кодекса, народ позволяет себе выходить на митинги и выкрикивать черт-те чего. НТВ клянется в верности народу. Народ клянется в верности НТВ.

   Так что шуму много.

   Но результат, я думаю, будет тот же, что и в той давнишней истории с «Новым миром».

   Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке!

   И под эти гордые слова стали как раз пропадать. Уже покинула тонущий корабль команда передачи «Криминал». Уволились Пивоваров и Забузова. Две звезды исчезли с небосклона: Миткова и Парфенов. Первая ушла молча. Второй с объяснениями, которых я не понял. Не зная точно, в чем дело, я их не осуждаю, не одобряю, но думаю, что процесс, как говорится, пошел. Вот еще один-другой энтэвэшник уйдет – и что будет? Будет примерно, как в хоккейной команде. Уберите из команды тренера, перекупите пару нападающих и голкипера, и за эту команду можно уже не болеть.

   Возьмемся за руки, друзья!

   Подержимся, разойдемся и пойдем смотреть по телевизору то, что нам покажут.

 

    «Известия», № 67, 14 апреля

Законы, правила, мораль

   Пару лет назад в Москве пожилую американскую туристку задавил грузовик за то, что она слишком хорошо знала правила дорожного движения. Пересекая Олимпийский проспект, она воспользовалась переходом типа зебра и думала, очевидно, что уж тут от покушения на свою жизнь застрахована этими самыми белыми по темному полосами. Водитель же грузовика писаные правила, может, и помнил, но руководствовался неписаными, согласно которым эти полосы вообще ничего не значат, а при зеленом сигнале светофора можно поворачивать направо и налево, не пропуская идущих прямо на тот же свет пешеходов.

   Писаные законы иногда что-то значат, но неписаные правила поведения тоже понимать не мешает. Что, однако, бывает непросто, поскольку они меняются на ходу, создавая в обществе нервозную обстановку.

   Еще недавно два олигарха, которых мы не избирали, фактически управляли страной, переставляли на политической сцене фигуры, как на шахматной доске, включая королей и ферзей, делая головоломные комбинации с эффектными, но не всегда корректными жертвами. Между собой они то крепко дружили, то топили друг друга в дерьме, и тогда Сергей Доренко показывал нам заморские владения Владимира Гусинского, а четвертый канал небеспристрастно следил за делом Аэрофлота и коммерческими операциями Бориса Березовского. Кушать только друг друга олигархам было невкусно, поэтому они своих телеведущих натравливали на высоко стоявших наших начальников и одних поднимали еще выше, а других спускали на землю и опускали. Что делало наши вечера у телевизора нескучными. Любопытно было полюбоваться дворцом, поднесенным за красивые глаза дочери президента, посчитать, сколько денег потрачено на кремлевскую роскошь, и увидеть в разрезе берцовую кость Примакова.

   Глядя на все эти телеразборки, зрители радовались. Все-таки простому человеку приятно бывает видеть, как богатого или всесильного прижимают к стене. Некоторые радовались, но многие недоумевали: как же так – если этот украл, а этот убил, почему они не в тюрьме? Где закон? – спрашивали они. Иные люди возмущались, говоря, что они за свободу слова, но…

   Я за свободу без всяких но, однако все чаще путался, не различая, где в этих передачах добросовестная и смелая попытка сказать правду, разобрать действия властей, разоблачить злоупотребления, а где борьба кланов и интересов за сферы влияния, за сургутскую нефть и красноярский алюминий, где независимое расследование, а где оплаченный заказ. Поэтому, когда дело дошло до конфликта власти с НТВ, я с выводами не спешил. Я думал, может, и правда дело в долгах и налогах. И сейчас не исключаю, что дело и в этом. Но вижу, что не только в этом, а в чем-то еще. Да, да, в покушении на свободу. Поэтому я подписал письмо в защиту НТВ.