Персональный демон

Лиза много раз в уме проговаривала то, что хотела бы ему сказать. Про то, что она намного старше и отношения между ними не имеют будущего. Про то, что у нее растет дочь и она не может просто так взять и ринуться в свою новую личную жизнь, забыв единственного ребенка. Про то, что с Вадимом прожито много лет, он любит ее, и она не очень-то представляет себе, как он отпустит ее на свободу. Она сто раз в уме повторяла ему, что жизнь устроена гораздо сложнее, чем он думает. Что решиться сломать в один момент многими годами строившееся здание – это очень тяжело, очень непросто. И если уж действительно придется сделать выбор, то он должен оказаться осознанным, и чтобы осилить такое трудное решение, ей потребуется какое-то время. В общем, Лиза много чего хотела ему сказать, но сейчас с разочарованием осознала, что не может этого сделать. Чтобы объяснить все это, нужно, чтобы человек готов был тебя не только услышать, но и понять. Чтобы он оказался готов признать не только свои собственные желания и принципы. Но сейчас перед Лизой стоял какой-то совсем чужой молодой человек, и говорил он незнакомым голосом, и смотрел куда-то в сторону. Зачем вообще он пришел? Такое впечатление, что он над ней издевается.

В глупом молчании они дошли до перекрестка. Никита явно не знал, что говорить дальше, Лиза тоже. Было ясно, что никто не уступит, никто не сделает шага навстречу.

Лиза решила, что пора заканчивать. Чтобы попасть в дом, где жила Алла, ей нужно было повернуть налево, улица, где жили Красновы, находилась в противоположном направлении.

– Спасибо, что нашли время, – сказала Лиза, демонстративно посмотрев на часы, – но, ей-богу, не стоило. Мне пора домой.

Она сделала жест в сторону дома сестры.

– Вы же жили разве не на Пушкинской? – спросил Никита, удивленно приподняв брови и махнув головой в противоположном направлении.

Потом были минуты, когда Елизавета Краснова корила себя за то, что тогда сделала. Но в тот момент ее пронзила совершенно шальная мысль, она еще не осознала своей конечной цели, но мысль завертелась с бешеной скоростью, голова закружилась. Ей даже стало жарко.

– А я там больше не живу, – не моргнув, сказала она.

– А, – протянул Никита, – ваша семья переехала?

– Нет, моя семья живет там же, где и раньше, – ответила Лиза как можно более отстраненно, – а я теперь здесь, в этом доме.

Она махнула рукой в сторону подъезда.

– Одна? – У Никиты так округлились глаза, что Лиза чуть не рассмеялась.

– Да, одна, – поджав губы, ответила она. – Извините, Никита, мне еще надо корм кошачий купить, я пойду. До свидания, удачи вам.

Не услышав от него прощальной реплики, она пошла в сторону магазина, побродила по нему минут пять или семь, удивляясь сама себе, потом вышла на улицу. Было уже совсем темно. Она подходила к подъезду сестры, когда сзади послышался хруст снега под ботинками, цепкие руки схватили ее сзади, развернули на сто восемьдесят градусов. Ее рука нащупала в кармане шубки кнопку, отключающую мобильный телефон, и палец решительно нажал на нее.

– Почему ты мне ничего не сказала, – шептал Никита, исступленно целуя ее губы, щеки, глаза, – я так мучился, я с ума сходил. Я так люблю тебя, так люблю…

Они долго не могли оторваться друг от друга, но когда все-таки встали с постели, Лиза поняла, что натворила. Объяснения избежать все равно не удастся. Первые слова, которые сказал ей Никита после любви, были:

– Неужели мы теперь можем не расставаться? Я хочу увидеть, как ты просыпаешься.

Остаться на ночь в квартире Аллы Елизавета не могла. Вадим, как муж, имел психологию собственника, никогда этого не скрывал и устанавливал соответствующие правила поведения в семье. Он по-прежнему считал Лизу необыкновенной красавицей, его сексуальная потребность в ней с годами нисколько не снизилась, и он более чем настороженно относился к любому мужчине, который появлялся в ее окружении и мог, по его мнению, ее хоть сколько-то заинтересовать. Когда она спрашивала, почему он ее так ревнует, ведь она не делает ничего плохого, Вадим всегда отвечал в шутливом тоне:

– Я не ревную, я защищаю свою собственность.

Но Лиза понимала, что это не шутка. Она никогда не могла остаться ночевать у подружки, не принимала приглашений участвовать в мероприятиях, куда полагалось являться без супруга. Так что иллюзий насчет ночи, проведенной вне дома, у нее не было. Надо поговорить с Никитой сейчас, пока он счастлив, расслаблен, пока он так близок к ней.

Лиза погладила его по спине, прижалась к ней лицом и сказала:

– Я сделаю выбор, я обещаю тебе. Дай мне только немного времени.

И она сказала Никите все то, что мысленно говорила ему уже сотни раз. Трудно передать, что с ним происходило: сначала он был готов заплакать от обиды и разочарования, потом бесился и пытался уйти, и, чтобы его остановить, Лизе самой пришлось расплакаться. Это было очень трудное объяснение…