Персонаж. Искусство создания образа на экране, в книге и на сцене

В развязке «Игры престолов» (5-я серия 8-го сезона, «Колокола») Джейме Ланнистер пробивает себе мечом дорогу к запертой перепуганной Серсее. И когда вокруг них рушатся стены Красного замка, он заключает ее в объятия и, прижав к себе, говорит: «Посмотри на меня. Посмотри. Все остальное неважно. Только мы». Он жертвует собой, чтобы ей не пришлось умирать в одиночестве. Этот поступок, соразмерный его любви, вызывает искренние чувства.

В черно-белом фильме «Список Шиндлера», действие которого разворачивается во время холокоста, в жуткой сцене ликвидации краковского гетто по улицам шагает девочка в ярко-красном пальто. Потом ее завернутый в приметное красное пальтишко труп видит Оскар Шиндлер – и именно это зрелище превращает его из эгоистичного и черствого материалиста в благородного самоотверженного героя. Это притягивание за уши, прием такой же дешевый, как заставить злодея погладить котенка, показывая, что даже такому негодяю не чужда жалость к маленькому комочку. Как отмечал Карл Юнг, жестокость приманивает своих жертв на сироп сентиментальности.

Читательская/зрительская интерпретация

История требует от читателей/зрителей истолковывать не только события, разворачивающиеся у них на глазах, но и то, что остается за кадром, за текстом, между строк. Публике приходится мысленно вычислять, что произошло между предшествующей сценой и текущей, если события развиваются именно так, и спрогнозировать будущее, к которому приведут нынешние обстоятельства. Без этой способности к интерпретации никакой вовлеченности не возникнет.

То же самое относится к подтексту. Чтобы выяснить истинные мотивы персонажа, читатель и зритель должны смотреть сквозь слова и поступки, решения и действия, выискивая скрытые причины и смыслы.

Интерпретация, однако, зависит от понимания желаний и ценностей. Чтобы с полной отдачей реагировать на происходящее и ясно представлять себе его смысл, читатель/зритель должен угадывать непосредственное желание персонажа в каждой сцене и анализировать, работают ли эти желания на осуществление его конечной цели в развязке. Но, чтобы понимать, чего хочет персонаж, читателю/зрителю необходимо осознавать, какие ценности фигурируют в каждой сцене и какая ценность является центральной для всей истории.

Ошибочное понимание ценностей истории ведет к ошибочному пониманию желаний персонажа, что в свою очередь чревато ошибочной интерпретацией. Если читатель или зритель не может разобраться, что в жизни персонажа поставлено на кон, и не может отличить положительное от отрицательного, он рискует превратно понять, чего персонаж хочет или почему он этого хочет. Его замешательство приведет к ошибочному прочтению и исказит смысл, который вы вкладывали в свое произведение.

Анализ примера. «Сердце тьмы»

Повесть Джозефа Конрада «Сердце тьмы», действие которой происходит в Африке 1890-х годов, – это история капитана Чарльза Марлоу, идущего на своем речном судне вверх по Конго по заданию бельгийской торговой компании, отправившей его забрать груз слоновой кости и своего агента, мистера Куртца, который, как они опасаются, начал своевольничать.

Во время путешествия Марлоу расспрашивает знающих Куртца людей, но сведения получает противоречивые. Одни боятся Куртца, не доверяют ему и намекают, что он настоящий злодей. Другие утверждают, что он рупор цивилизации, яркий и самобытный художник и музыкант. Наверняка можно сказать только одно: Куртц умеет организовывать охоту на слонов и бивни у него складируются тоннами.

В рамках одной из возможных интерпретаций Марлоу будет психологическим детективом, увлекшимся загадочной личностью Куртца. Тогда центральной ценностью истории окажется проницательность/невежество, а предметом желания капитана Марлоу – выяснить, кто же такой Куртц на самом деле.

В другом прочтении Марлоу будет человеком, оказавшимся на нравственном перепутье. Его соплеменники-европейцы считают, что колонизаторы несут Черному континенту свет цивилизации, но Марлоу подозревает, что это просто удобный самообман, оправдывающий их алчность. Он надеется, что Куртц, тоже это осознав, восстал против своих нанимателей, предпочтя добродетель первозданного благородства извращенной добродетели цивилизации. В этом случае центральной ценностью истории оказывается чистота/испорченность, а предметом желания Марлоу – доказать, что человеческая натура в ее первозданном состоянии заведомо проникнута добром.

Но добравшись наконец до Куртца, Марлоу выясняет, что цивилизованный когда-то джентльмен превратился в злобного тирана, которому поклоняются как божеству запуганные, доведенные до состояния скотства туземцы. Открывшись навстречу первобытности, Куртц высвободил не благородство, а варварскую дикость.