Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

Предстают лешие в былинках и в орнитоморфном виде: «Harakku se yöl hatsattau. Sanotah: ei se harakku ole. Metsänhaltia. Сорока ночью стрекочет. Говорят: это не сорока. Хозяин леса» (SKS. К 2). В одном из мифологических рассказов хозяева леса попеременно предстают то в виде высокого мужика Ивана, то странных сорок, то громких голосов. Однажды потерялся в лесу жеребенок, хозяйка пошла со знахарем на перекресток. Знахарь стал звать Ивана. Пришел очень высокий мужик и ответил, что у него жеребца нет, но надо спросить у других. Вдруг один за другим стали приходить мужчины, спорят, кричат, но ничего не понять. Пришла хозяйка домой – до вечера сороки в окно заглядывали. А знахарь сказал, что жеребенок найдется на берегу реки или ручья. Пошли они на стан, и всю ночь в лесу голоса шумели, кричали. Людей от беды только молитвы спасли, а жеребенок утром нашелся там, где и сказал знахарь (SKS. 384). Согласно мифологическим представлениям, облик сороки часто принимают ведьмы[387]. В карельских эпических песнях Ильмойллине говорит девушке, отказывающейся выйти за него замуж:

Я бы проклял тебя вороной,Но ведь будешь плохим человеком;

Проклял бы сорокою, —Но опять же будешь плохим человеком;

и заклинает ее «чайкой плакать над волнами»[388]. В вепсской мифологии сорока – тоже птица «нечистая»[389]

.

Порой хозяин леса перевоплощается в птицу, которую нельзя убить. Однажды мужик пошел в лес охотиться. Вдруг сел рябчик на ель. Охотник стрелял много раз, но птица, не шелохнувшись, продолжала сидеть на дереве. Насилу он смог освободиться от этого наваждения и отыскать дорогу домой (SKS. 384/57).

Иногда на орнитоморфность внешнего облика указывают лишь мелкие детали. В одной из быличек говорится, что заблудившемуся человеку для того, чтобы выбраться из леса, следует выбросить все собранные ягоды: «siitä hiän sieltä n’okikkah; пусть потом он там клюет» (130).

Появление лесных птиц и зверей рядом с человеческим жильем однозначно трактовалось как плохой предвестник. Лисы и белки предвещали пожар. «Глухарка села на крышу: кто-то умрет или беда будет» (SKS. 384/72).

Есть сведения, что «народ леса… показывается умеющему вызвать его в виде… муравья»[390].

3. Антропоморфные образы хозяев леса

В подавляющем большинстве сюжетов лесные жители предстают перед человеком в антропоморфном виде. При этом возникает интересная закономерность. Когда духи-хозяева фитоморфны, т. е. сливаются с лесом и практические незаметны для человека, и когда они показываются в любом зооморфном виде, лесных ли зверей или домашних животных, чувство страха у человека не так велико, как в сюжетах, где они антропоморфны. При этом в быличках, безусловно, превалирует мужская ипостась «лесных обитателей». Карелы и сами прямо говорят об этом: «В воде – хозяйка, в лесу – хозяин» (88). Мифологическая проза о хозяйке воды сохранила более архаичные черты, в ней четко прослеживается связь с древней Матерью Вод, с первотворением, с той субстанцией, в которой проходило сотворение всей земли.

Карелы чаще всего дают следующее портретное описание хозяина леса: «Там идут мужики, ростом с высокие деревья, только пуговицы блестят. Черные шинели, а пуговицы желтые, как у милиционеров, только блестят» (85).

В таких ситуациях в первую очередь подчеркивается рост: «идут такие мужчины, выше деревьев» (207); «мужик большой» (232); «леший – высокий, большой» (200); «два метра длиной» (151); «мужик это, такой здоровый» (81); «мужик высокий, шириной с дорогу» (SKS. 384/69). Иногда это «молодой красивый мужчина» (SKS. К 47).

Во время экспедиции 2011 года в Олонецкий район записана быличка о том, как на встречу со знахаркой приходят мужчины, ростом с деревья «muzikat puuloin piduhut». При этом подчеркивается, что они голые (ФА 3712) – очень редкая деталь, больше свойственная хозяйке воды.

Одежда хозяев леса чаще всего представляет собой шинель с одним или двумя рядами блестящих желтых пуговиц. Но встречаются и такие ее варианты как: черный костюм (88); черная длинная одежда (89); «черное такое надето» (112); «куртка до сих пор» (204); «халаты надеты» (139); «в черном таком, шерстяном, одежда черная» (81); «мужчина в черных и красивых одеждах» (144); «на ногах черные сапоги с длинными голенищами» (86). При этом в каждом тексте подчеркивается, что на груди блестят желтые или медные пуговицы – это неотъемлемая черта в антропоморфном изображении хозяев леса (77). Блеск пуговиц, их желтый цвет – это символы того архаического образа, когда леший воспринимался как божество леса, воплощение всего позитивного, объект поклонения для человека. Неслучайно одним из способов победить черта считается выстрел именно такой желтой пуговицей. Это можно воспринимать и как символ богатства древнего божества (золото лесных кладовых – это звери и птицы), напоминание о золотых монетах, и вообще о золоте. Это и традиционный магический оберег – круг.