Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

У нас говорили: когда Сюндю приходит, он надевает (если у кого есть невод, которым рыбу ловят) невод как портянки, а лодки – как сапоги. И потом ходит по деревне. Так говорили, что он как ворох сена, такой он, Сюндю. Из проруби поднимается…. Одежду не стирали в тот промежуток, только когда Крещение пройдет, тогда….

ФА. 2958/17-2959/1. Зап. Конкка А. П. в 1986 г. в д. Реболы от Лукиной Е. И.

Сюндю появляется в сапогах и с плёткой

56

Syndyö kuimdelomaa kun käyvvää Rastavan da Vierissän kessellä, Rastava iellä päin, Vieristä jälgee. Vierissän kessellä ku käyvvää… yksi ristikanza sano. Sanou, lähemmä Syndyö kuundelomaa heinäsarajaa. No saraja kui vot ka t’äst’ä miän ku olis tuoho nyd männä sarajaa. Mänöy, heinätukkuu vieröu. Kui, sanou, vierin heinätukkuu, kui, sanou, tuli, ku veräjän reuskai kahtua päin (no saraiveräjät kahtua päin vet avauvutaa). Kui saraiveräjän reuskau, sanou, kui, sanou, kävelöy ymbäri sarajua, seinyä. A mie, sanou, virun, sanou, jo sidä kuolijana. Jo mie olen, sanou, kuolijana, virun kuolijana. Läksi, sanou, a ku kengät ne kylmät, kengät kruuckutaa, latetta myö kävelöy. Läksi, sanou, veräjän pani umbee. Viehki, viehki niidä seinie pletilTä, kylmälTä pletilTä, läksi, veräjän pani umbee. Duumaicen, ku väcykkäzen ei tule, tästä lähen pois. Kui toaz tuli siiheze loaduu: pletilTä seinie, heinätukkuu. A mie, sanou, jo sielä virun, elävä ni kuolie. No ku nyt ei tulle kodvazen, ni lähen pois. Da ku kolmannen kerran vielä tuli. Kui sezidä roado. Ni jo net, sanou, zivoi dusi miulani, no se, sanou, virun niin, što vot kui kuolen. Proidi, proidi sarajaa myö, läksi, pani veräjät umbee. Läksi, veräjät pani umbee. Ei tule kodvazen. A min sen rastojaanijoa virun toizee tulendaa kerdaa soa, a tämä jo rodii pitembi rastojaanije. Ni ku, sanou, heinätukusta läksin sieldä, ni sanou, tulin pirffii, en malta, en tundenun, sanou, rahvahie nikedä, kedä oli pertissä, sanou.

Ni iče sanou, dostalin ijän en käynyn, dai ken, elgiä lähekkiä kuundelomaa. Vot, sanou, siinä miun kuundelus mit’t’yni on.

Сюндю ходят слушать между Рождеством и Крещением. Рождество сначала, Крещение после. В крещенский промежуток ходят. Один человек рассказывает: говорит, пошли Сюндю слушать на сеновал. Ну, сарай был, как сейчас, как бы в тот наш сарай идти. Пришла, в ворох сена легла. Как, говорит, легла на сено, как пришёл, как дверью хлопнет, распахнёт, ну дверь сарая настежь распахнёт. Как дверью сарая хлопнет, ходит вокруг сарая, и плетью по той куче сена начинает стегать, и по стенам сарая. А я, говорит, лежу там уже мёртвая. Пошёл, говорит. А уж как сапоги, замёрзшие сапоги скрипят, по полу ходит. Пошёл, говорит, дверь закрыл. Хлестал, хлестал стены плёткой, замёрзшей плёткой. Ушёл, дверь закрыл. Думаю: если скоро не придёт, уйду отсюда. Как пришёл снова, да как дернул снова дверь! И давай то же самое делать: плетью по стенам хлещет, по сену. А я уже там лежу, ни жива, ни мертва. Ну, если сейчас не придёт, уйду. Да как ещё третий раз пришёл. И то же самое делает. Ну, во мне уже и живого духу нет, лежу – вот-вот умру. Походил, походил по сараю, ушёл, закрыл дверь. Ушёл, двери закрыл. Не возвращается какое-то время. Полежала подольше, чем в прошлый раз, когда он вернулся. Ну, как вышла из этого вороха сена, вернулась в дом – никого из людей не узнаю, кто в доме есть.

Сама больше не ходила всю остальную жизнь, да и никто слушать не ходите. Вот как я, говорит, ходила слушать.

Сюндю видят как северное сияние

57

Synnynmoa on! On! Synnynmoa on talvel, konzu pakkaizet ollah suuret, saamoil ser’otkal.

Syndy – se kui sinul sanuu… Vops’e lähtet pihal, sanot: “Lähten minä Syndyy kuundelemah!“ А облака такие разные, разным сиянием таким, всяким-всяким узором играет. Там нету лунов ничего. Он такой чистый! Igraicou kaikelleh, kaiket svetal, jarkoi moine…

Händy kuunellah, sit kuuluu: sanou midätahto, pajattau midätahto mostu. Kuunellah pihal, suoriet, stoby iče et kylmäs. Se pidäy jongoi mennä polnoc, v 12 casov. Vot! A enne häi ei tule, polnoc! I sit kävelöy do dvuh casov do tr’eh. I sit kadou, eäre lähtöy. Jo roih nece t’omnoi-t’omnoi taivas, taivahan sen kaiken kattau… A konzu kävelöy, nägyy kui häi käveloy, kai, joga sijas. Kai ne ollah!

Häi nikuspäi ei tule, häi sitgi on. Häi moinegi on. Häi nikuspäi ei tule. Häi vops’e kaikkie tädä oblakkoi myö kävelöy. Häi ylähän on, a sit heitäldäh vähäizen, sinulluo tulou, sinuu neärittelöy vähäizen, sit lähtöy. Se talvel, pakkaizet ollah häi, 43°-44°, sit vai rockau, vai rockau. Astuu, kuulet, astuu, kengät: “Sik-sik, sik-sik!“ – sagajet.