Перстень альвов, кн. 2: Пробуждение валькирии

Когда последние из вошедших скрылись в пещере, маленькая осинка, росшая у входа, вдруг сошла с места. Люди так торопились, что даже не заметили ее, а она провожала людской поток внимательным взглядом серо-зеленых глаз, смотревших прямо со ствола, с черными, как маковые зернышки, крошечными зрачками. Теперь она шевельнулась и вдруг превратилась в женщину – высокую, очень худую, с тонкими, как ветки, руками, бледным лицом и длинными волосами непонятного сероватого цвета, на которых кое-где застряли округлые красные листья осины. Это была Аспла, одна из старших дочерей матушки Блосы. В руке она держала костяной, пожелтевший ткацкий челнок. Встав возле входа в пещеру, она вдруг выросла так, что ее голова оказалась вровень с высоким сводом, забормотала что-то, и челнок в ее тонкой руке принялся быстро сновать из стороны в сторону, словно в проеме пещеры были натянуты сверху вниз невидимые нити основы. Аспла пела без слов, и в голосе ее слышалось бормотание горных ручьев, стук камней, шум ветра в ветвях; она ткала чары из темноты, и медвежья кость служила ей славным челноком.

И вход в пещеру исчезал: прочный бурый камень, поросший мхом и лишайником, спускался все ниже, как будто сползал со склона, съедая черный провал. Фигура троллихи уменьшалась в росте, опускаясь вместе с колдовским покрывалом. Вот она уже стала ростом с человека, вот еще меньше. Несколько мгновений – и вход в пещеру исчез. Аспла оглядела свое рукоделье, потом повесила челнок на пояс. Миг – и возле гладкого склона горы стоит молоденькая осинка. На ее тонких ветвях дрожали круглые листья красного золота, а серо-зеленые, чуть косящие внутрь глаза с черным крошечным зернышком зрачка внимательно смотрели вниз с горы на север. Туда, откуда шли враги. Они были еще далеко, но корни осинки, уходившие в неведомые глуби, уже слышали, как дрожит земля под их шагами.

А люди, не зная, что делается позади, все шли и шли вперед. Они уже миновали множество поворотов, и Альдона теперь вспомнила, как девочкой играла здесь в прятки. И содрогнулась от ужаса, осознав, в какой опасности находилась. Так часто бывает: в семь лет без страха прыгаешь с высоты, на какую в двадцать и посмотреть-то жутко. Конечно, игры в пещере запрещались: мать и прочие женщины уверяли, что здесь легко заблудиться, упасть в подземное озеро, попасть под обвал, угодить в лапы темных альвов… И конечно, они были совершенно правы, но дети им не верили. Наверное, нынешние дети играют здесь и сейчас: то-то Арне идет вперед так уверенно, словно ему тут все знакомо.

Кое-где по стенам сбегали ручейки, тускло, жидко блестевшие в свете факела, и снова убегали в какие-то неприметные щели. Воздух здесь оказался довольно свежим, Альдона не чувствовала духоты, как боялась, и факел горел ровно. Оглядываясь, она видела множество женских покрывал, детских головок. Прямо позади шла Лин, держа на плечах уже не узел, а мальчишку лет пяти. Крепко обхватив ее сзади за шею, мальчишка спал, и на ходу его голова билась о крепкое плечо девушки. Лин поддерживала его ноги, и ее лицо выражало твердую решимость идти вот так, сколько ни потребуется. За ней Нэтта несла укутанную Сигне, годовалую дочку Хроара, а за ней Весла точно так же тащила на руках трехмесячного поросенка, свою любимицу-свинку, по имени Трилле-Толстушка.

– Устала, моя маленькая! – бормотала она в широкие, лопушистые розовые уши. – Испугалась моя девочка! Все бегаем да бегаем, день и ночь все бегаем! Скоро отдохнем!

Факел вдруг замигал и погас.

– У кого еще есть факел? – крикнул спереди Хроар.

Все остановились, послышалось растерянное бормотание. Факела больше ни у кого не было: о них не успели подумать.

– Что будем делать? – Альдона в темноте дернула Лейкнира за руку.

– Что? На ощупь пойдем. Где Рётброк? Где этот попрыгунчик? Ему-то света не надо, пусть ведет. Эй, Красные Штаны! Ты где? – закричал он.

– Ой, потише! – взмолилась Нэтта, хмурясь от гулкого эха.

Темнота навалилась и оглушила. Совсем без света одолевала жуть: огромная каменная громада горы в темноте была не видна, но ее тяжесть, нависшая над головой, ощущалась всей кожей и всем существом. Так и казалось, что от малейшего звука все это обрушится на головы и раздавит.

Вокруг раздавались какие-то неясные звуки: то ли вода журчала по камню, то ли еще что-то… Дети хныкали и цеплялись за матерей, женщины сбивались в кучку, чтобы только чувствовать близость остальных и не оставаться с темнотой наедине.

– Я здесь! – шепотом отозвался маленький тролль откуда-то сбоку.

Его глаза слегка светились в темноте зеленоватым светом, и вид этих двух огоньков нагонял жуть.

– Показывай дорогу! – велел Лейкнир. – Есть тут внутри место, где можно всем сесть и отдохнуть? Где сухо и вода со стен не бежит?

– Есть-то есть… – неуверенно ответил тролль.

– Где оно есть-то? Давай веди.

– Там кто-то… – Рётброк слегка тронул серой лапкой платье Альдоны, словно просил прощения за свою нерешительность. – Там кто-то есть, – почти неслышно прошептал он.

– Где?

– Там. В горе. Очень большой.