Перстень чернокнижника

Паштет снова посмотрел на зажигалку и сглотнул слюну. Когда он видел перед собой очень дорогую вещь, он всегда начинал волноваться.

— Откуда она у вас? — спросил он дрогнувшим голосом.

Елена лениво махнула бокалом.

— Боюсь, что это слишком долгая и скучная история.

«Хотел бы я выслушать эту «скучную» историю», — подумал Паштет. А вслух сказал:

— Мне нечего поставить против этой зажигалки. У меня нет таких дорогих вещей.

— Я знаю, что вы можете поставить.

— Что?

— Желание. Одно мое желание, которое вы безропотно выполните в случае вашего проигрыша. Устраивает вас такое пари?

Паштет снова посмотрел на зажигалку. «Принцесса Диана… — пронеслось у него в голове. — Подумать только!»

— Надеюсь, вы не заставите меня выпрыгнуть в окно?

Елена хмыкнула:

— Не бойтесь, я не изверг. Так как?

Паштет подумал пару секунд и кивнул:

— Идет. — И протянул Елене руку.

Она секунду смотрела на протянутую ладонь верзилы, затем улыбнулась и мягко ее пожала.

Пока они спорили и жали друг другу руки, Женя нетерпеливо ерзала в кресле.

— Когда же мы начнем? — спросила она. — Мы ведь должны действовать быстро! Если Игоря держат в заложниках, его в любую минуту могут…

Женя не смогла произнести последнего слова и оставила фразу незаконченной. Всмотревшись в ее разом погрустневшее лицо, Елена твердо сказала:

— Не волнуйтесь, Женечка, я займусь этим прямо сейчас.

Однако заняться этим «прямо сейчас» у Елены не получилось, поскольку в дверь кто-то позвонил. А когда она открыла, то обнаружила на пороге двух рослых парней в штатском, но с лицами, которые ясно давали понять, как они зарабатывают на жизнь. Один был блондин, второй — брюнет.

Они сунули Елене под нос удостоверения и поинтересовались едва ли не хором:

— Разрешите войти?

— Возможно, разрешу, — ответила Елена. — Но сперва потрудитесь объяснить, что вам здесь нужно?

Голос Елены звучал спокойно и высокомерно, как голос княгини по крови, в чертоги которой ворвалась вооруженная до зубов компания плебеев.

Парни переглянулись. Блондин достал из кармана листок бумаги и протянул Елене. Она взяла листок и скользнула по нему взглядом. Брови Елены сошлись на переносице.

— Это полный бред, — холодно сказала она. — Девочка не могла совершить ничего предосудительного. Я могу поручиться за нее всем, что у меня есть.

— Это не потребуется, — сказал брюнет. — Мы обязаны доставить ее в отделение.

Елена нахмурилась.

— Что ж… Если дело обстоит таким образом… Входите, я не стану вам препятствовать.

…Когда Женю выводили из квартиры, Елена сказала ей вслед:

— Не волнуйтесь, Женечка, я решу эту проблему. А вам, господа милиционеры, я не завидую. Я камня на камне не оставлю от вашего учреждения.

Блондин ухмыльнулся, но взгляд Елены был таким твердым, а голос таким холодным и невозмутимым, что он быстро стер ухмылку с лица.

— Вот так-то лучше, — кивнула Елена.

12

— Аристократка, — сказал блондин, сидя за рулем старенького «Опеля» и глядя на дорогу.

— А хороша… — с улыбкой отозвался брюнет. — Чудо как хороша. — Он повернулся к Жене и спросил: — Слышь, очкастая, кто она?

Женя хотела обидеться на «очкастую», но передумала.

— Елена — моя подруга, — гордо заявила она. — И у нее правда очень большие связи. Я вам не завидую, мальчики.

— А что за связи-то? — поинтересовался блондин. — Она что, дочка английской королевы? Или любовница президента?

— Она… звезда!

Женя сама не думала, что так скажет. Но вот сказала.

Блондин и брюнет переглянулись.

— Что-то я такую не припомню, — с сомнением проговорил блондин. — И имя вроде незнакомое.

— В свете она появляется под псевдонимом, — выпалила Женя. — Но этот псевдоним слишком известен, чтобы я его вам сказала. Мучайтесь теперь!

Машину тряхнуло на ухабе, и Женя растерянно посмотрела по сторонам. Несколько секунд она таращилась в окно на проносящиеся мимо дома и никак не могла понять, где находится. Осознав наконец, что находится в милицейской машине, Женя почувствовала, как у нее защипало в горле.

Брюнет протянул руку к панели и включил радио.

Ах ты, бедная овечка.

Что же бьется так сердечко?

Это любовь!

Женя слушала несущуюся из динамика песню и думала про Игоря. Она вспоминала его светлые вьющиеся волосы, его ослепительную улыбку, его глаза — такие бездонные, что в них хотелось утонуть и никогда не всплывать.

— Эй! — окликнул ее брюнет. — Задержанная, ты чего молчишь?

— Я? — Женя посмотрела на него удивленно. — А что я должна сказать?

— Расскажи, чего это вдруг тебе в голову взбрело воровать? Впаяют теперь года три «строгача» — будешь на зоне рукавицы и фартуки шить.

Женя почувствовала, как к горлу подкатывает ком. В глазах защипало, и она всхлипнула.

— Только не реви, — поморщился блондин. — Нас слезами не проймешь.

Женя сделала над собой усилие и не заплакала.

— Вот и молодец, — кивнул брюнет. — Слезами горю не поможешь.

— А чем поможешь? — тихо спросила Женя.

Брюнет обернулся, взглянул на нее сочувственно и ответил:

— Твоему — ничем.

Он отвернулся и больше за всю дорогу не задал ей ни одного вопроса.

* * *

— Спасибо, я ваша должница. Привет супруге.