Перстень русского дракона

— Ах, надо же! — тоже сунул в телефон свой любопытный нос Славик и тут, заойкав, схватился за сердце. — Ужас какой! Это какие же у него лапы здоровые! А пасть небось еще больше!

— А вы мне не верили! — победоносно улыбнулся Кирилл Романович.

— Значит, Серега все-таки слил свои фотографии в Сеть! — задумчиво произнесла Таня. — Это его фотки.

Быстро высушив клиента и отправив его восвояси, она вышла на задний двор, где скучала и курила Алина, достала телефон и позвонила капитану Куликову.

— Добрый день. Ты уже в курсе? Видел фоточки? Ага, я поняла. Да, Серега это, больше некому. Угу, ага. Хорошо, вечером заезжай, — поговорила она по телефону.

Алина навострила уши, с кем это в рабочее время любезничает Леонидова.

— Что, Танечка, на свиданку сегодня собираешься? — медовым голосом пропела она.

— Да нет, какие тут свидания? — Таня застыла на месте, обдумывая ситуацию.

— А зря, возраст у тебя уже не тот, молодость уходит. — Алина ласково улыбалась, говоря гадости, — ты бы взяла этого душку-мента в оборот, а то на старости лет одна останешься, — и затянулась сигаретой.

— А ты бы, коллега, не курила так часто в рабочее время, а то на старости лет без легких останешься! — огрызнулась Таня.

Алина покраснела и чуть не подавилась сигаретой.

— Зря ты так, я к тебе по-доброму, а ты! У меня, по крайней мере, с личной жизнью все хоккей!

Таня усмехнулась.

— А ты в курсе, что твой хоккей Павел давно и глубоко женат?

— Как женат? Павлик? Да ты что? Не может быть! — Глаза Алины округлились от удивления. — С чего ты взяла?

— А ты внимательно приглядись к нему, сдается мне, у него и ребенок маленький есть, два-три годика, скорее всего, мальчик, — ответила Таня. — И с женой он разводиться не собирается!

— Ах он гад! Да не может быть! Ты врешь все! Мне завидуешь! — Алина перешла на визг. — А ты… А ты — ведьма, самая настоящая! Ведьма!

Алина, кипя от негодования, достала свой смартфон и принялась названивать изменщику и обманщику Павлу.

Таня лишь пожала плечами, она не хотела расстраивать коллегу, но та должна узнать правду. Если Алина, достаточно долго общаясь с Павлом, не заметила многих вещей, то Тане стоило два раза его увидеть у входа в «Чародейку», встречающего Алину, как сразу раскусила негодяя.

— Наверное, это мой крест такой! Все про всех знать! — глубоко вздохнула Таня и пошла работать дальше.

Конец июля 1868 г. Тверская губерния

Ближе к полудню в комнату к Аристарху Венедиктовичу влетела запыхавшаяся Мотя:

— Барин, вас наш барин Лука Матвеич к себе кличут! Сказывали, чтоб в красную гостиную спускалися, я покажу! Шоб вы не задерживались!

— А что случилось-то? — Аристарх Венедиктович с трудом оторвался от интересной книги о популяции диких обезьян в Новой Каледонии, биология была тайной страстью самого лучшего сыщика Санкт-Петербурга.

— Тама этот… Яков Борисыч прибыли с Семеном, вас хотят увидать! — поспешно кивнула Мотя.

Аристарх Венедиктович снял очки, небрежно сунул их в карман своего сюртука аглицкого покроя и обратился к девушке:

— Веди меня в красную гостиную и найди мне обязательно мою Глашку, пусть пулей тоже туда летит, она мне нужна будет. Куда она там запропастилась?

Мотя послушно кивнула, и они спустились по лестнице на первый этаж.

А Глафира вовсе и не запропастилась, она уже украдкой из-за бордовой шторы разглядывала странного помещика Голощекина, о котором вовсю судачили девушки на кухне.

Сухонький благообразный старик с безумным взглядом — таково было первое впечатление о барине из Вишневки, а своим впечатлениям Глафира привыкла доверять.

Голощекин явился в сопровождении своего личного секретаря и помощника Семена, чье влияние на Якова Борисовича было бесспорно.