Перстень русского дракона

— Мало ли кто за бабами бегает, что, все родственники, что ли? — подал голос Федор Москвин, за что тут же получил колючий взгляд от своей супруги.

— Мало или много, не знаю. Но здесь сходство отца с сыном присутствует. Далее, несколько дней назад я разговаривала с Клавдией, матерью Жана. Так вот она сообщила о своей дивной красоте много лет назад и что за ней ухаживали не только деревенские парни, но и важные лица.

— И что она рассказала, что родила меня от барина? — ухмылялся Иван. — Какое отношение мое происхождение имеет ко всей этой истории?

— Нет, она не рассказала, от кого вас родила. Но я видела вашу мать и могу с точностью сказать, что от нее вы унаследовали красивые карие глаза, но все остальное — нос, овал лица, подбородок достались вам от Якова Борисовича. Вот, взгляните сами. — Глафира жестом указала на Голощекина.

Старик удивленно поднял голову, вытер кашу с усов и даже немного приосанился, поняв, что речь идет о нем.

Матильда Львовна испуганно ойкнула, Федор Москвин удовлетворенно кивнул, а сам Жан Мануа, напротив, опустил глаза в пол и втянул голову в плечи, но это было уже поздно — сходство заметили все, даже самые отъявленные скептики.

— Феноменально, — прошептал Петя, поправив очки. — И как мы раньше не обратили внимания?

— Потому что Якова Борисовича считали чудаковатым соседом, извините за резкость, этаким дурачком, и к нему особо не приглядывались.

— Хорошо. Допустим, кто-то на кого-то похож, какое это имеет отношение к Змею и к смерти Луизы? — гордо сверкнув глазами, с вызовом спросил Иван Яковлевич.

— Дело не только в фамильном сходстве, — со вздохом ответила Глаша, — ваша мать Клавдия тоже отмечала, что своими любовными похождениями вы пошли именно в отца. Да и возможно, когда Яков Борисович был здоров, он знал о своем незаконнорожденном сыне, так как больше ни одного талантливого деревенского мальчика учиться в Париж не отправляли, и больше ни один деревенский паренек, даже из Парижа, в господском имении не жил.

Жан-Иван снова хмыкнул.

Матильда Львовна невольно отшатнулась от него.

— Я точно не знаю, были ли вы в курсе своего происхождения, когда принялись ухаживать за Луизой Генриховной, потому что она вам приходится кузиной, двоюродной сестрой. Даже если знали, вас это не смутило, и ее тоже.

Матильда Львовна сильно побледнела и закрыла лицо руками.

— Слуги в Вишневке многие заметили, что вы частенько посещали вашу кузину по ночам, оставались на ночь в ее комнате… — начала Глафира, но договорить ей не дали.