Перстень русского дракона

— Ах ты мерзавец! — Петя вскочил на ноги и попытался врезать художнику.

Лука Спасский тоже вскочил, посадил мальчика на место.

— Угомонись, Петя! — жестко отрезал отец. — Это только начало истории!

Жан ехидно улыбался, развалившись на своем стуле.

— Почему мои любовные похождения так волнуют вашу семейку?! — скалился он. — И верить сплетням служанок — себя не уважать! Вы ничего доказать не сможете!

— Я не смогу, а вот доктор Аркадий Петрович Свирин может кое-что добавить к сказанному мною. В первую нашу встречу вы сообщили, что Луиза к вам обращалась за порошками от желудка, она якобы мучилась желудочными коликами.

Аркадий Петрович поднялся с места и утвердительно кивнул.

— Да, три недели назад Луиза Генриховна просила у меня такие порошки.

— Да, поначалу Луиза Генриховна, почувствовав слабость и боли в животе, принимала эти симптомы за желудочные колики, — кивнула Глафира. — А скажите, Аркадий Петрович, выписывали ли вы Луизе принимать отвар зверобоя? И для чего он используется в современной медицине девятнадцатого века? — спросила Глаша.

— Нет, зверобой я не прописывал. Его назначают женщинам для облегчения родов, — почесал лысую голову врач.

— А для чего молодая девушка может пить отвар зверобоя еще? — поинтересовалась Глафира.

Все присутствующие за столом замерли, было понятно, что этот ответ доктора необычайно важен для расследования.

— Ну, еще многие деревенские девушки при помощи отвара зверобоя на ранних стадиях беременности таким образом избавляются от плода, вызывают выкидыш, — серьезно ответил Свирин.

Мария Даниловна охнула и осела на стуле, супруг принялся ее успокаивать.

— Глафира, ты хочешь сказать, что Луиза была беременна и пыталась избавиться от ребенка? — впервые подал голос сыщик Свистунов.

— Да, я так думаю. Когда я была в ее комнате, я заметила, что в комнате чувствуется едкий запах трав, домашних растений у Луизы не было, хотя окно выходило в сад, но на подъездную дорожку, где, кроме берез, не было другой растительности. А в ящике комода я обнаружила листик зверобоя, — ответила Глафира.

— Замечательно, — покивал головой Спасский. — И дальше…

Глаша взглянула на Жана, который сейчас выглядел жалко и печально.