Первая чеченская

А я перед этим с автомата снял подствольный гранатомёт. У меня правая рука ранена, автомат с подствольником тяжело поднимать. Я заклеил стопор на подствольнике, гранату оставил в стволе. Получился одноразовый крупнокалиберный пистолет. И когда у меня закончились патроны и было ясно, что перезарядить я не успею, то я просто выхватил подствольник и выстрелил из него в «духа» в упор. Граната сразу не взрывается, ей надо метров десять пролететь, чтобы встать на боевой взвод. Поэтому она просто пробила в груди у «духа» огромную дырку, и он куда-то улетел…

Я не знаю, сколько времени прошло. Все — и мы, и они — бились насмерть. Боевики ведь тоже поняли, что и им деваться некуда. Мы друг друга рвали, душили, давили… В результате все «духи» остались на своём четвёртом этаже навсегда.

Вниз, на третий этаж, мы пошли сразу же. Но тут нас уже встретили. Ведь до этого «духи» слышали, что на четвёртом что-то происходит: крики, стрельба… Но сунуться наверх побоялись: непонятно, кто там и что там.

Нахрапом взять третий этаж нам не удалось, пришлось откатиться назад. Пожар на крыше в полный рост разыгрался, уже и сам подъезд горит нормально… Но тут произошло непредвиденное: на третьем этаже оказалась какая-то ёмкость с горючим. «Духи» гранату к нам наверх кинули, я её ногой назад «отфутболил», и она попала в квартиру с этой ёмкостью. Слышим хлопок от гранаты, и следом из квартиры вылетает сноп огня!.. Что-то там взорвалось и внизу тут же заполыхал пожар!

Мы снова скатываемся на третий этаж, а там «духи» из квартиры с криками выбегают! На них одежда горит, орут!.. И мы сталкиваемся с ними лоб в лоб!.. До сих пор перед глазами картина стоит: боевик весь в огне бежит на меня! Он стреляет в меня, я — в него. Я в него сразу попал. Он, падая, ещё достреливал, и его очередь так близко прошла, что я её кожей ощутил. У меня карман срезало, но тельняшка осталась целая… И тут у меня клинит автомат, а на меня летит ещё один!.. В ход пошли уже кулаки и магазин от автомата…

Получается, что мы дочистить третий этаж не успеваем. Горит всё уже и здесь. Опять оттягиваемся на четвёртый этаж, на лестницу. Понимаем, что «духам» тоже деваться некуда и им тоже нужна лестница. Вокруг всё полыхает в полный рост. После взрыва на третьем этаже, когда огонь уже открытый пошёл, вокруг загорелось практически всё.

Что делать? Гореть заживо? Собираю ребят и говорю: «Так и так, внизу битый кирпич. Сейчас врываемся на площадку третьего этажа, давим всё, что можно, и тупо выпрыгиваем в окно на лестнице. Выживем — выживем. Не выживем — что делать…». Так и порешили.

Опять волной скатываемся вниз, сметаем всё, что попадается на пути. Первым в окно выпрыгнул я, за мной вроде как выпрыгнули все. Я приземлился удачно: ничего не зацепил, ногу не подвернул.

Оказалось, что выпрыгнули мы прямо на проспект. Открытое место, рядом стоит ларёк «Пиво-воды», металлический. Я закатываюсь под него — тут очередь ларёк насквозь прошивает…

Смотрю вокруг. Подъезд, с которого мы начинали штурм, уже полностью выгорел, осталась только коробка каменная. Говорю своим: «Отходим и забегаем в подъезд». Вбежали, а троих бойцов нет! Говорю: «Толя, принимай командование. Оставайтесь здесь, я возвращаюсь». Только собрался выходить, со стороны двора в подъезд с криком «Командир, меня убили!» залетает Паша.

За шиворот затягиваем его внутрь, видим — он за бок держится. Рвём камуфляж: думаем, что он ранен в спину. А получилось так: у него сумка с гранатами от подствольника во время боя растрепалась и ушла на спину. Мы гранаты обычно на сердце носили: и доставать удобно, и защищают как бронежилет. Ему пуля 5.45 попала в гранату, и он получил такой удар офигенный! Саму гранату расплющило. А вторая пуля у него через сапог прошла и под кожей засела. Как заноза, наружу торчит. Я сначала хотел её вырезать. Но парни мне говорят: «Пусть он ходит с ней, ему она мешать не будет».

Получается, что нет двоих. Спрашиваю: «Паша, где они?». Он: «Они сзади были». Оказалось, что в горячке боя они то ли не туда побежали, то ли их огнём отсекли. Не знаю точно…

Мы с одни бойцом выбегаем наружу. А тут ребята как раз подползают. У одного нога израненная, а у другого рука — в хлам. Мы их только успели в подъезд затащить, как начинается шквальный обстрел со стороны двора, нам во двор просто не высунуться. Свечение вокруг зелёное. Гранаты летают…

Мы оттянулись в глубь подъезда, начали раненым помощь оказывать. А вокруг всё раскалённое: ведь лестницы не бетонные, а каменные. Такое впечатление, что мы находимся на гигантской сковородке. Все стоят, подпрыгивают на месте. Одно хорошо — точно не замёрзнешь.

Воды нет, только спирт во фляжках. Раненым тут же вкололи промедол и дали выпить спирт. Ребята — «под балдой», мы спокойно их перевязывали. Это противошоковое средство командир ещё с Афгана помнил. Во-первых, у раненого циркуляция крови улучшается. Во-вторых, шок болевой проходит. Мы через каждые сорок минут жгуты снимаем и бьём руками по мышцам, чтоб кровь шла. Иначе военная медицина им конечности потом точно отрежет.