Первая и последняя свобода

Что мы подразумеваем под противоречием? Не подразумевается ли здесь некое непостоянное состояние, которое противоположно другому непостоянному состоянию? Я полагаю, будто обладаю постоянным желанием, я постулирую в себе постоянное желание — и возникает другое желание, которое противоречит ему; это противоречие вызывает конфликт, который опустошает. Иначе говоря, происходит постоянное отрицание одного желания другим желанием, одно стремление превозмагается другим стремлением. Так вот, существует ли такая вещь, как постоянное желание? Несомненно, всякое

желание непостоянно — не в метафизическом смысле, но на деле. Я хочу работу. Я смотрю на какую-то работу как на средство к счастью; а когда я получаю её, я недоволен. Я хочу стать управляющим, потом собственником и так далее, и так далее, и это не только в материальном мире, но и в так называемом духовном: преподаватель хочет стать директором, священник — епископом, ученик — учителем.

Это постоянное становление кем-то или чем-то, достижение одного состояния за другим — приводит к противоречию, не так ли? Следовательно, почему же не посмотреть на жизнь не как на одно постоянное желание, но как на ряд мимолётных желаний, всегда противоположных друг другу? Ведь ум нуждается в том, чтобы не быть в состоянии противоречия. Если я буду смотреть на жизнь не как на постоянное желание, но как на ряд временных желаний, которые непрерывно меняются, — тогда противоречия не будет.

Противоречие возникает только тогда, когда ум сосредотачивается на фиксированной точке желания; то есть когда ум не рассматривает всякое

желание как движущееся, временное, но хватается за одно желание и превращает его в постоянное, — только тогда, когда появляются другие желания, возникает противоречие. Но все желания находятся в постоянном движении, фиксированного желания не существует. В желании нет фиксированной точки; но ум устанавливает такую точку, потому что ум рассматривает всё как средство достичь, добиться; а до тех пор, пока стремишься достичь, добиться, до тех пор должно существовать противоречие, конфликт. Вы хотите достичь чего-то, вы хотите добиться успеха, вы хотите найти запредельного Бога или истину, которая будет приносить вам постоянное удовлетворение. Следовательно, вы ищете не истину, вы ищете не Бога. Вы ищете прочного удовлетворения и одеваете это удовлетворение в одежды идеи, респектабельно звучащего слова, такого как Бог, истина; но в действительности все мы ищем удовлетворения и помещаем это удовлетворение на небывалую высоту, называя его Бог, а на нижнюю ступень ставим пьянство. До тех пор пока ум ищет удовлетворения, нет большой разницы между Богом и пьянством. Возможно, пьянство — социальное зло; но внутреннее желание удовлетворения, достижения — разве оно не ещё вреднее? Если вы на самом деле хотите найти истину, вы должны быть в высшей степени честны, не только на словесном уровне, но всецело; у вас должна быть необыкновенная ясность во всём, и вы не в состоянии обрести эту ясность, если не готовы смотреть в лицо фактам.

Так что же вызывает противоречие в каждом из нас? Несомненно, желание стать кем-то или чем-то, не так ли? Все мы хотим кем-то или чем-то стать: стать преуспевающими людьми в этом мире, а внутренне — достичь результата. До тех пор пока мы мыслим в терминах времени, в терминах достижения, обретения положения — должно существовать противоречие. В конце концов ум — продукт времени. Мысль основана на вчера, на прошлом; и до тех пор пока мысль функционирует внутри поля времени, мысля в терминах будущего, в терминах становления, приобретения, достижения — должно существовать противоречие, ибо тогда мы не способны прямо смотреть в лицо именно тому, что есть.

Только при ясном представлении, понимании, невыбирающем осознавании того, что есть, возникает возможность освобождения от того дезинтегрирующего фактора, которым является противоречие.

Следовательно, необходимо — не так ли? — понять весь процесс нашего мышления — ведь в нём-то мы и находим противоречие. Сама мысль стала противоречием из-за того, что мы не поняли всего процесса нашего «са́мо»; а такое понимание возможно только когда мы вполне осознаём свою мысль, осознаём её не как наблюдатель, оперирующий мыслью, но целиком и полностью, без всякого выбора — что чрезвычайно трудно. Только тогда уничтожится противоречие — столь пагубное, столь болезненное противоречие.