Первая и последняя свобода

Первым требованием, не с позиций дисциплины, является, несомненно, свобода; только добродетель даёт эту свободу. Алчность, гнев, злоба, горечь — во всём этом заложено смятение. Когда вы видите

это, вы, несомненно, свободны от них; вы не сопротивляетесь им, но вы видите, что открывать вы можете только в свободе и что любая форма принуждения свободой не является, а потому и открытия никакого нет. Что делает добродетель — она даёт вам свободу. Недобродетельный человек — человек запутанный, сбитый с толку; будучи запутанным, сбитым с толку, в смятении — как вы можете открыть что-либо? Как вы можете? Добродетель — не конечный продукт дисциплины, добродетель — свобода, и свобода не может прийти через действие, которое само по себе ни добродетельно, ни правдиво. Наша трудность в том, что большинство из нас читают так много, большинство из нас поверхностно следуют столь многим дисциплинам: подниматься каждое утро в определённый час, сидеть в определённой позе, стараться удержать наши умы в определённом направлении — вы знаете, практика, практика, дисциплина, поскольку вам было сказано, что если вы будете делать эти вещи несколько лет, то в результате этого вы обретёте Бога. Возможно, я высказал это жёстко, но именно это и есть основа нашего мышления. Конечно, Бог ведь не приходит так же легко, как всё это? Бог — не просто вещь для обмена: я делаю это, а вы даёте мне то.

Большинство из нас настолько обусловлены внешними влияниями, религиозными доктринами, верами и нашими собственными требованиями приблизиться к чему-то, добыть что-то, что для нас очень трудно продумывать эту проблему заново, не думая в терминах дисциплины. Сначала мы должны видеть очень ясно всё, что включает в себя дисциплина, как она сужает ум, ограничивает ум, подчиняет, подталкивает ум к определённому действию — с помощью нашего желания, посредством различных влияний и всего остального того же рода; обусловленный ум, сколь «добродетельной» ни была бы эта обусловленность, лишён возможности быть свободным и потому не может понимать реальность. Бог, реальность или как вам угодно — название не имеет значения — может прийти только когда присутствует свобода, а свободы нет, когда есть принуждение, положительное или негативное, посредством страха. Свободы нет, если вы ищете результат, ибо вы привязаны к этой цели. Вы можете быть свободным от прошлого, но будущее вас держит — не свобода и это. Только в свободе можно открыть что-либо: новую идею, новое чувство, новое восприятие. Любая форма дисциплины, политическая или религиозная, которая основана на принуждении, отрицает эту свободу; и пока дисциплина — то есть подчинение действию с намеченной целью — ослепляет, ум никогда не сможет быть свободным. Он может функционировать лишь в этой колее, подобно граммофонной пластинке.

Так что с помощью практики, путём привычки, путём культивирования шаблона ум только достигает того, что он сам себе наметил. Следовательно, он не свободен; поэтому он не может представить себе того, что неизмеримо. Осознавать весь этот процесс — почему вы постоянно подгоняете себя под общественное мнение; под определённых святых; весь этот бизнес подчинения мнению, либо святого, либо соседа, что одно и то же, — осознавать всё это приспособление путём практики, с помощью тонких способов подавления себя, отрицания, утверждения, возвышения, всего, что включает приспособление к образцу, подчинение шаблону, — это уже начало свободы, из которой исходит добродетель. Добродетель, конечно, не культивирование определённой идеи. Не-жадность, к примеру, если она преследуется как цель, больше уже не добродетель, не так ли? Это как если вы осознаёте, что вы не-жадны — добродетельны ли вы? Это как раз то, что мы делаем с помощью дисциплины.