Первая из Гвардейских. 1-я танковая армия в бою

– Сигнал передал. “444”, – доложил он. – И ракеты.

Две зелёные ракеты, уже описав крутую дугу, падали на кирху. Разом всё пришло в движение, всё рванулось вперёд. От танков веерами неслись пулевые трассы. Поднялись в атаку наши автоматчики. Краем глаза я видел, как развернулись и с ходу открыли огонь полковые 37-миллиметровые полуавтоматические зенитные пушки. И тут же откуда-то справа от нас ударили вражеские “Эрликоны”.

Паршивая штука “Эрликон”! Каждая установка состоит из четырёх 20-миллиметровых автоматических пушек, их огонь по пехоте губительный. Клубочки разрывов возникли над самой землёй, словно футбольные мячи, и автоматчики залегли.

– Что они делают?! – закричал командир роты Стёпин.

Из дымной пелены выбежал к кирхе сам Темник, за ним, развернувшись в не очень-то стройную цепочку, два десятка командиров. Я узнал заместителя командира бригады подполковника Морозова, узнал и высокого грузного майора Винника – заместителя командира батальона по политчасти, а чуть позади комбрига бежал лейтенант Шустов. В сорок четвёртом году он был командиром моего танка, я хорошо знал этого преданного и смелого офицера. Среди атакующих мелькали и другие знакомые лица, но времени их рассматривать не было.

Темник размахивал большим маузером и что-то кричал. В окулярах бинокля крупно возникло его побагровевшее лицо с распушившимися усами. Он был без куртки, на гимнастёрке блестели ордена. Увидав своего комбрига, остановились отступающие от кирхи первогвардейцы. Обе группы слились. Темник только на секунду замедлил бег, потом оглянулся и, опять взмахнув маузером, устремился вперёд. Теперь все бежали почти рядом с ним и уже были недалеко от ограды, когда в самой гуще атакующих взметнулся взрыв.

Всё это совершилось буквально за доли минут. Ещё бы две-три минуты, и мы тоже были бы там…

На войне, в бою, как правило, не хватает всегда “чуть-чуть”.

– Вперёд, танкисты! Вперёд, хлопцы! Наши товарищи погибают! – закричал я, не в первый раз позабыв, что разговариваю по радио. Нервы… Ударил по рации кулаком.

Петя Заварзин, радист, уже не впервые пытается уберечь от моих кулаков панель “РВ”.

Толкаю в плечо водителя бронетранспортёра:

– Вперёд! На ту сторону улицы!

И машина прыгает, как скакун. Гремят гусеницы, ревут моторы, над головой с раздирающим свистом несутся снаряды “иэсов”, идущих сзади.

Опять поднялась и бросилась к кирхе цепь автоматчиков. После взрыва всю группу Темника закрыли дым и пыль. Теперь пыль осела. Темник и бывшие с ним офицеры лежали на мостовой.

– Поздняков! Гатиятулин! Бейте по колокольне залпами! Внимание: бить по моей команде! Прицел под основание, бронебойным… огонь!

После второго “объединённого” залпа двух рот ИС снаряды наконец проломили кирпичную кладку. Замолкли на колокольне орудие и пулемёты. Танки и автоматчики метнулись вперёд.

На искорёженной взрывами брусчатке лежали тела убитых. Наши в большинстве в окровавленных танковых комбинезонах и в командирской форме… Кричали раненые. Некоторые из них цепляли за ноги наших автоматчиков, мешая им бежать вперёд. В живых осталось лишь несколько человек…

Взрыв – вероятно, “фауста” – разметал гранитную брусчатку мостовой, и каменные осколки, словно картечь, поразили людей Темника и его самого. Я знаю: осколки камней ранят особенно страшно…

В здании кирхи ещё трещали автоматные очереди, но основные огневые точки были подавлены. Из развороченного снарядом стрельчатого окна торчали ствол и искорёженный щит немецкого орудия. Зацепившись, вниз головой висел на пушке труп гитлеровца-артиллериста, свежий ветерок шевелил его длинные волосы. Позади, на перекрёстке, тарахтели короткие очереди полковых зениток: там боем руководил начальник штаба, и я был спокоен.

– Русанов, как дела у вас? Разведчики к каналу посланы?

– Тут небольшая контратака немцев. Отбиваюсь зенитками. Разрешите пока задержать третью роту ИС? А как у вас?

– Здесь всё кончается. Жаль Темника и его людей. Вы доложили Смолину о наших действиях?

– Доложил. Только что приезжал офицер связи от Чуйкова. Они ругаются, что мы выскочили из их полосы, говорят, зачем помогаете чужим, почему не выходите к мостам.

– Объясни: пока мы не подавили этот узел, полк развернуть к каналу я не мог! Противник ударил бы в спину. И товарищей надо выручать!

– Примерно так я и доложил. Но вы же знаете командарма? Требует немедленно захватить мосты… С артиллеристами тридцать пятой дивизии я согласовал: огонь по нашей просьбе откроют. Когда начинать огонь? Вы ещё там задержитесь?

– Нет. Осмотримся и будем разворачиваться к Ландверу. Прикройте нас зенитками!

– Есть! Потери большие?

– Уточняет Стариков. У первогвардейцев – ужасные.

Ко мне подбежал офицер разведки Темника капитан Манукян. Слёзы лились из его глаз. Он неумело, по-мужски растирал их по смуглому лицу.

– Товарищ гвардии подполковник, спасибо, что помогли!

– Где Темник? Вы были с ним?

– Был, да! Все были! Такой был приказ! Комбриг, знаете, какой? Повёл всех на штурм. Сам! Он умирает тэпэр!.. Морозов убит. Кто будет командовать?

– Разберётесь. Где Темник?

– Здесь, близко. Пойдёмте.