Первая колония

– Что-то много психов у нас тут развелось, – глубокомысленно заметил я, присаживаясь на ближайшую горизонтальную поверхность, которой оказалась какая-то тумбочка. – Надо бы проверить воздушные фильтры, не просочилась ли через них местная галлюциногенная пыльца. Но это без меня, мне надо к травматологу. Судя по тому, как всё больше и больше болит нога, перелом там всё-таки есть. И теперь он уже точно со смещением.

Наконец попав в уверенные руки хирурга, я узнал, что всё не так плохо. Но хуже, чем хотелось бы. Перелом у меня был, на двух пальцах. В общем-то не велика трагедия, организм молодой, всё обязано срастись максимум за месяц. Но скорее даже раньше. Однако же некоторое время придётся пощеголять в особом гипсовом носочке и, пожалуй, временно переключиться на работу, не требующую длительных и частых перемещений на своих двоих. Образцы там разбирать по двадцать часов в сутки, напрягая зрение и руки, или сидеть на страже в каких-нибудь стратегически важных точках, зевая во весь рот и реагируя на каждое подозрительное шевеление в кустах движением сжимаемого в руках оружия.

– Чёрт, ну вот почему у меня такая плохая реакция? Выдернул бы ногу из-под балки, не знал бы проблем, – пробурчал я, начиная воевать с сапогом. Увеличившийся размер ноги серьёзно препятствовал попыткам вернуть обувь на место. Пожалуй, надо первым делом похромать к кладовщику и выбить себе размер побольше. – Кстати, а не скажете, с чего вдруг наш живой уголок решили так резко увеличить? Подопытных крыс и морских свинок я ещё понимаю, но зачем нам собака и кошка?

– И тех и других на Циратре теперь по пять штук минимум, – ответил врач, отмывая руки от гипсового раствора. – На «Гагарине» – мальчики, на «Славянине» – ожидающие приплода от других самцов девочки. Зачем же они нужны, я сам не до конца уверен, могу только рассказать официальную версию.

– Ну-ну, – подбодрил я, – продолжайте, пожалуйста.

– Кошки нужны как средство психологической релаксации, а то сам заметил, обстановка у нас тяжёлая, а люди нервные, – усмехнулся врач, суша руки под струёй горячего воздуха, вырывающегося из специального фена, подвешенного у раковины. – А ещё подросших котят и щенков будут безжалостно выставлять во внешнюю среду, изучая её длительное воздействие на земные организмы и пытаясь вывести адаптированные к местным условиям породы.

– Для этого хватило бы и грызунов с их бешеными темпами размножения. Крыса, кошка… С точки зрения биологии не такая уж и большая разница, – нахмурился я. – Значит, есть что-то ещё.

– Слухи к делу не пришьешь, – качнул головой врач. – Но вот что я тебе скажу. Среди прибывших на «Славянине» подозрительно много тех, кого с некоторой натяжкой к нашему уровню технологий можно назвать… киберхирургами. Специалистов, умеющих замещать живую плоть высокотехнологичным протезом. И у них есть всё необходимое для изготовления их игрушек в больших количествах.

– Толпы калек среди нас вроде не наблюдается, а значит, подозрительно всё это… – протянул я, пытаясь вспомнить, не находили ли мы в инопланетных руинах нечто такое, из-за чего вдруг резко могли понадобиться киборги. Или животные. Или животные-киборги. Пока приходила на ум только база инопланетян с концентрированным супом из нанороботов. Авось не доберутся микроскопические машинки до техники, которая будет спрятана внутри живого контейнера. Вот только вряд ли кота или собаку можно научить нырять с аквалангом… Видимо, в мои рассуждения где-то закралась ошибка. – А ты не ошибаешься?

– Я по роду деятельности тоже неплохо знаком с данным направлением. Мне же нужно не только перебинтовывать ранки, но и думать, чем в случае необходимости заменить отсутствующую руку. Или ногу, – ухмыльнулся хирург. – Впрочем, глаз тоже могу, сейчас уже делают достаточно неплохие миниатюрные камеры с автономными источниками энергии, а научиться воспринимать оставшейся гляделкой сразу две картинки – лишь вопрос тренировок. Ну а уши – это вообще фигня. Откалиброванный направленный микрофон даст фору любой обычной барабанной перепонке.

Распрощавшись с травматологом, я осторожно похромал к интенданту… И не дошёл до него, поскольку, зайдя в центральный модуль, услышал звуки близкой пальбы, мат, тревожную сирену и панические крики. Я немедленно залёг на месте и достал пистолет, готовясь присоединиться к отражению неизвестной угрозы. Кстати, а как она могла проникнуть в самое сердце «Гагарина», минуя налаженную на подступах к нему оборону? Там же у нас и пулемётные гнёзда, и минные поля, и даже батарея тяжёлых миномётов для расстрела агрессора на дальних подступах. Армию мы, конечно, не остановим, однако гипотетический противник при штурме умоется кровью. Ну, если не будет иметь дальнобойной артиллерии, позволяющей весь корабль перемешать с землёй, оставаясь на безопасном расстоянии.

– Они прорываются! – вопил кто-то, перекрикивая пулемётную пальбу. – Не дайте им выбраться!

– Огонь! Огонь!

– А-а-а, мои глаза! Глаза!

– Жги ксеноморфов!