Первая любовь

— Вы ошибаетесь. Ей, например, не было известно то обстоятельство, что Хюго покончил с собой из-за вас, из-за вашей любви ко мне.

Джордж вмешался:

— Вы должны будете доказать правдивость этих слов, Лайла.

— У меня имеется письмо, написанное Хюго и переданное мне два месяца тому назад его поверенным Алеком Скарделем. По этой причине я и приехала сюда.

— Вы приехали сюда, узнав, что Робин является виновником смерти вашего супруга? — вмешался Джордж.

— Поэтому и еще по одной причине, — сказала Лайла. Она старалась угадать настроение окружающих. Все молчали. Джордж произнес, наконец:

— Вам придется показать нам это письмо.

— Я покажу его кому и когда пожелаю, — заявила Лайла, повысив голос. Она взглянула на Робина, откинув голову гибким змеиным движением.

— Вы должны будете развязаться с Валери, Робин, и жениться на мне, — сказала Лайла и добавила с легкой усмешкой: — Валери облегчила вам задачу, уехав отсюда.

Робин посмотрел на нее и ответил тихим, еле слышным голосом:

— Я охотнее соглашусь жениться на уличной женщине или покончить с собой. Женщины, подобные вам, доводят людей до каторги. Мужчины думают, глядя на прекрасные лица, что душа их так же прекрасна. Вы выходите замуж из-за денег и затем обзаводитесь для развлечения любовниками. Вы отвратительнее проституток, так как те, по крайней мере, не лицемерят, а каждое ваше слово, движение и поступок — ложь. Вы обманываете ради удовлетворения честолюбия… — Он не мог продолжать, так как в этот момент Лайла забилась в истерике, которую с трудом подавляла в течение всего дня. Она осыпала Робина градом проклятий, она кричала, плакала, падала в обморок и приходила в чувство только затем, чтобы снова начать рыдать.

Джордж и Мартин отнесли ее наверх, и Биби осталась возле нее, оказывая помощь.

— Ну и денек! — проворчал Джордж, спускаясь с лестницы и вытирая влажный лоб. — Что за женщина! — Он сел в кресло и попросил Мартина дать ему стакан вина. Мужчины молча курили и прислушивались к крикам, которые постепенно затихали.

Мартин сказал:

— Робин уехал. Он надеется догнать Валери. Может быть, она отправилась по круговой дороге…

— Она, вероятно, доедет до Эль-Рио и пересядет там на пароход, — отвечал Джордж.

Снова наступило молчание. В этот момент в столовую вошла Биби, держа в руке письмо.

— Я заставила Лайлу дать мне его. Робину следует знать его содержание.

Это было письмо Гревиля к Лайле. Джордж прочел его и сказал:

— Теперь мне все ясно!

Биби горько улыбнулась.

— Из-за этого письма разбито счастье двух людей, Валери и Робина.

Она вспомнила об их венчании, о выражении глаз Валери, встретившихся с глазами Робина, об их веселой, радостной поездке домой.

— Я иду спать, — решила она.

Джордж поднялся.

— Я тоже, — зевнул он, направляясь вслед за Биби и повторяя: — Ну и денек!

XXXIV

Валери приехала в Лондон, окутанный густым непроницаемым туманом. Это обстоятельство показалось ей последней маленькой неприятностью в целом ряде серьезных огорчений и забот.

Она переплыла океан во второклассном судне: приехав в Эль-Рио, прямо направилась к гавани, узнала, что через час уходит пароход, и взяла билет.

Валери позвала такси и велела отвезти себя на Берклей-Сквер. Добравшись до дома, поднялась по ступенькам и позвонила. После долгого ожидания раздались шаги, и в дверях появился Седл, раскрывший от изумления рот при виде ее.

— Это вы, ваше сиятельство?

Валери отвечала недовольно:

— Конечно, я. Уплатите шоферу. — Войдя в неубранный холл, она направилась к столику, где обычно лежали письма и телеграммы. Она телеграфировала Биби еще до отплытия парохода и затем написала Джорджу, прося его содействия. Валери увидела, что писем на ее имя не было.

— Если бы вы написали мне хоть одно слово, — волновался Седл, поспешно уходя из комнаты.

Спустя короткое время в спальне Валери и столовой затопили печи; ей подали ужин, состоящий из яичницы и превосходного кофе. Валери легла в постель, но не могла спать: думала о том, что в этом доме произошло все то… У нее возникло решение продать его и отправиться в Гревиль-Кортней. Новый владелец его считался ее опекуном до наступления совершеннолетия.

Было только девять часов вечера. Она встала, накинула пеньюар и пошла в столовую, чтобы найти какую-нибудь книгу. Не найдя ничего, прошла через площадку лестницы в комнату Хюго и повернула электрический выключатель. Воспоминания нахлынули на нее. Вот кресло, на ручке которого ей часто случалось сидеть, целуя и обнимая Хюго.

Голос Седла вернул ее к действительности.

— Мистер Тревор просит разрешения войти сюда и отыскать бумагу, нужную ему для мистера Скарделя.

Тревор! Валери испытала чувство человека, находящегося на необитаемом острове и увидевшего своего спасителя.

— Я желала бы видеть мистера Тревора, Седл, — сказала она. — Спросите, свободен ли он и может ли сопровождать меня куда-нибудь сегодня вечером? — И услыхала радостный ответ Тревора:

— Неужели вы вернулись, Валери? Какое счастье! Туман рассеивается, и мы поедем в Кафе де-Пари.

Валери поспешно оделась и отворила дверь.