Первая любовь

It's your business to make a picture of it, Mr. Poet;... only I should like the torches to be red and to smoke a great deal, and the Bacchantes' eyes to gleam under their wreaths, and the wreaths to be dusky.	Уж тут ваше дело нарисовать картину, господин поэт... только я бы хотела, чтобы факелы были красны и очень бы дымились и чтобы глаза у вакханок блестели под венками, а венки должны быть темные.
Don't forget the tiger-skins, too, and goblets and gold-lots of gold....'	Не забудьте также тигровых кож и чаш -- и золота, много золота.
'Where ought the gold to be?' asked Meidanov, tossing back his sleek hair and distending his nostrils.	-- Где же должно быть золото? -- спросил Майданов, откидывая назад свои плоские волосы и расширяя ноздри.
'Where? on their shoulders and arms and legs-everywhere.	-- Где? На плечах, на руках, на ногах, везде.
They say in ancient times women wore gold rings on their ankles.	Говорят, в древности женщины золотые кольца носили на щиколотках.
The Bacchantes call the girls in the boat to them.	Вакханки зовут к себе девушек в лодке.
The girls have ceased singing their hymn-they cannot go on with it, but they do not stir, the river carries them to the bank.	Девушки перестали петь свой гимн -- они не могут его продолжать, -- но они не шевелятся: река подносит их к берегу.
And suddenly one of them slowly rises....	И вот вдруг одна из них тихо поднимается...
This you must describe nicely: how she slowly gets up in the moonlight, and how her companions are afraid....	Это надо хорошо описать: как она тихо встает при лунном свете и как ее подруги пугаются...
She steps over the edge of the boat, the Bacchantes surround her, whirl her away into night and darkness....	Она перешагнула край лодки, вакханки ее окружили, умчали в ночь, в темноту...
Here put in smoke in clouds and everything in confusion.	Представьте тут дым клубами, и все смешалось.
There is nothing but the sound of their shrill cry, and her wreath left lying on the bank.'	Только слышится их визг, да венок ее остался на берегу.
Zina?da ceased. ('Oh! she is in love!' I thought again.)	Зинаида умолкла. ("О! она полюбила!" -- подумал я опять.)
' And is that all?' asked Meidanov.	-- И только?-- спросил Майданов.
' That's all.'	-- Только, -- отвечала она.
'That can't be the subject of a whole poem,' he observed pompously, 'but I will make use of your idea for a lyrical fragment.'	-- Это не может быть сюжетом для целой поэмы, -- важно заметил он, -- но для лирического стихотворения я вашей мыслию воспользуюсь.
' In the romantic style?' queried Malevsky.	-- В романтическом роде? -- спросил Малевский.
' Of course, in the romantic style-Byronic.'	-- Конечно, в романтическом роде, байроновском.
'Well, to my mind, Hugo beats Byron,' the young count observed negligently; 'he's more interesting.'	-- А по-моему, Гюго лучше Байрона, -- небрежно промолвил молодой граф, -- интереснее.
'Hugo is a writer of the first class,' replied Meidanov; 'and my friend, Tonkosheev, in his Spanish romance, El Trovador ...'	-- Гюго -- писатель первоклассный, -- возразил Майданов, -- и мой приятель Тонкошеее, в своем испанском романе "Эль-Тровадор"...