Первая мировая война

На Восточном фронте нехватка военных ресурсов лишала русские войска всякой надежды на успех. «Горькая правда в том, – писал 5 ноября в дневнике полковник Нокс, – что бросать русских в бой с немцами без поддержки с воздуха, более мощного оружия и боеприпасов, как и навыков их применения, – то же самое, что послать их на бойню». Генерал-квартирмейстер Духонин сообщил, что за прошедшие пять месяцев Россия «потеряла, пожалуй, уже больше миллиона убитыми и ранеными».

Все два года и три месяца войны шли ожесточенные, но по сути безрезультатные бои. Уверенность Центральных держав в том, что они добьются перелома в войне или даже сломят вражескую волю к победе, разбилась о стойкость британцев и французов на Западном фронте, о Брусиловский прорыв на востоке и упорство итальянцев в горах. Кайзер пришел к выводу, что необходим новый, если не гениальный, то хотя бы грамотный политический ход: склонить поляков на свою сторону, убедив их в том, что их национальные устремления совпадают с немецкими. У Людендорфа уже было готово предложение. «Мы создадим великое польское герцогство с польской армией под командованием немецких офицеров, – писал он тем летом министру иностранных дел фон Ягову. – Такая армия рано или поздно появится, и сейчас она пришлась бы весьма кстати.

К ноябрю 1916 г., играя на национальных чувствах поляков в занятых Германией польских губерниях Российской империи, немцам удалось заполучить нового союзника. Польские губернии начали сдерживать продвижение русских войск, позволяя Германии сосредоточиться на Западном фронте. 5 ноября при поддержке Германии было провозглашено Королевство Польское со столицей в Варшаве. Поляки, чувствуя готовность Германии к уступкам, потребовали предоставить им политическую власть и право командовать своей армией. «Не будет правительства, не будет и армии», – резко, но прагматично заявил Юзеф Пилсудский. Когда немцы ему отказали, Пилсудский приказал своей 10-тысячной бригаде не подчиняться Людендорфу.

Решение кайзера и Людендорфа о создании Королевства Польского принесло интересам Германии гораздо больше вреда, чем пользы, зато позволило канцлеру Бетман-Гольвегу рассматривать вероятность сепаратного мира с Россией. Какими бы ни были ее международные договоренности, не приходилось сомневаться, что царь никогда не допустит независимого польского королевства, слепленного из западных губерний России. Неофициальные секретные переговоры о русско-германском перемирии, прошедшие в Стокгольме между немецким предпринимателем Гуго Стиннесом и товарищем председателя IV Государственной думы А. Д. Протопоповым, не имели продолжения. Провал переговоров был выгоден лишь Ленину, находившемуся в эмиграции в Швейцарии и обеспокоенному тем, что заключение мира между Россией и Германией помешает началу революции в России.

К началу зимы 1916 г. все надежды на перемирие рухнули. Напрасно более 5000 гражданских лиц в лагере Рулебен тешили себя надеждой на скорое освобождение. После того как британское и германское правительства согласились на обмен гражданских заключенных старше сорока пяти лет, те, кто не достиг этого возраста, поняли, что для них заключение кончится нескоро. Израель Коген, один из тех, кому удалось вернуться на родину, 6 ноября написал в предисловии к первой опубликованной истории лагеря: «За кирпичными стенами и заграждениями из колючей проволоки лагеря Рулебен тайно и неспешно творится нечто ужасное, о чем знают только те, с кем это происходит: здесь держат людей, оторванных от семьи, вырванных из жизни. Изо дня в день их терзают мысли о том, сколько еще им придется терпеть, а физические и моральные муки лишают их воли».

Слабым утешением в Рулебене, если людей, лишенных свободы, вообще можно чем-либо утешить, служили музыкальные концерты и оперные спектакли, дискуссионные клубы, библиотеки и кинотеатры, службы в церкви и синагоге, а также спортивные мероприятия. В крикет играли в спортивных пиджаках и фланелевых брюках. Заключенные создавали образовательные кружки в рамках Союза науки и искусства, гордившегося своими семнадцатью отделениями и 247 преподавателями. В лагере ходили слухи, что сам Эйнштейн пожертвовал оборудование для проведения в лагере лабораторных опытов по термодинамике, световым и звуковым волнам. Лекции по истории читал выпускник Оксфорда Д. С. Мастерман. В 1939 г. он руководил перевербовкой немецких шпионов на территории Британии. Созданная им система называлась «Двойной крест» [152].