Первая мировая война

Генерал Смэтс, приободренный своим медленным, но успешным наступлением на немецкие войска в Восточной Африке, доказывал в Военном кабинете в Лондоне, что моральный долг Британии – провести в этом году наступление на Западном фронте. Черчилль, вернувшийся в правительство в качестве министра вооружений, но не входивший в состав Военного кабинета, призывал Ллойд Джорджа «ограничить последствия» любого возобновления наступательных действий на Западном фронте. «Наши армии равны, – говорил Черчилль премьер-министру. – Возможно даже, что немцы сильнее. У них больше резервов и достаточно снаряжения. Бесконечные полосы оборонительных сооружений, различные способы их затопления, огромные сложности из-за естественного рельефа местности представляют непреодолимые препятствия».

26 июля Черчилль говорил военному министру лорду Милнеру, что американцы в конце концов сосредоточат достаточное количество людских ресурсов во Франции для того, чтобы склонить чашу весов на сторону союзников, а до тех пор наступательные действия следует отложить или, по крайней мере, существенно ограничить. Главной задачей Британии должно стать производство вооружения, танков и самолетов, которые понадобятся американским частям, а также обеспечение морских перевозок сырья и военнослужащих.

Таков был долгосрочный план на 1918-й и даже 1919 г., позволявший избежать повторения гигантских людских потерь на Сомме и новых неудач. Однако Хейг был уверен, что осенью 1917 г. сможет добиться при Ипре того, что оказалось невозможным на Сомме годом ранее: прорвать всю линию обороны немцев и развить наступление, заставив противника отступить в глубь территории Бельгии минимум на 40 километров, не дожидаясь появления на фронте потенциально огромной американской армии. Под командованием Хейга в этот момент находилось более двух миллионов человек. Предупреждение Черчилля было проигнорировано.

Немцы неоднократно применяли на Западном фронте горчичный газ и после 12 июля. Британская медицинская служба работала в полную силу, но уровень смертности оставался высоким. Майор Д. У. Макни, начальник передвижной лаборатории, записал типичный случай: «Подвергся воздействию горчичного газа утром 28 июля 1917 г., доставлен на эвакуационный пункт вечером 29 июля с тяжелым конъюнктивитом и поверхностными ожогами лица, шеи и мошонки. Постепенно развились респираторные симптомы. Приблизительно через сто часов после воздействия газа наступила смерть». За шесть недель после 12 июля из-за воздействия горчичного газа выбыло из строя 19 000 британских солдат, многие из них ослепли, 649 скончалось через 7–10 дней после атаки.

Среди британских офицеров, участвовавших тем летом в боевых действиях, был Зигфрид Сассун. Раненного в шею, его везли в эвакогоспиталь на одном из поездов, которые сновали вдоль и поперек французской глубинки. В вагонах находилось 500 человек. «Мои воспоминания об этом поезде странные и довольно страшные, – позже написал он. – Он вез людей, в чьем сознании до сих пор очень живо и ярко стояли кошмары, от которых они спаслись. У многих из нас одежда и обувь была в спекшейся фронтовой грязи, у каждого перебинтованного имелся свой боевой опыт. Хотя многие рассказывали об этом легко и даже с юмором, в атмосфере поезда ощущалось скопление чудовищности происходившего. Я стал случайным свидетелем разговора нескольких легкораненых офицеров, которые с возбуждением вспоминали свои приключения в Ванкуре, где они в темноте попали под бомбежку. Их невнятные голоса сливались со стуком колес и тряской вагонов, кативших – так безопасно и успокаивающе – в окружающем мраке. Линия фронта осталась позади, но еще не отпускала наши души, хотя тяжелая реальность и убывала с каждой милей».

Сассун был отправлен в Лондон. На станции Чаринг-Кросс «некая женщина вручила мне букет цветов и листовку от лондонского епископа, который искренне советовал мне вести праведный образ жизни и ходить к причастию». Затем его носилки «засунули в карету скорой помощи», которая отвезла его в военный госпиталь. Сассун, уже награжденный Военным крестом, был настолько тяжело ранен, что мог остаться проходить военную службу в метрополии. Однако он решил, что лучше, чем молчать и воспользоваться комфортом службы в тылу, отказаться вообще от службы в армии и выступить против того, что он теперь считал преступной войной.