Первая мировая война

В конце дня 4 ноября британские войска на Западном фронте продвинулись на 8 километров, захватили 10 000 пленных и две сотни пушек. Среди убитых и похороненных на том же кладбище, что и Оуэн, были двое из четырех человек, награжденных за этот день Крестом Виктории, подполковник Джеймс Маршалл и второй лейтенант Джеймс Кирк. На могильном камне Маршалла выбито: «Благородна смерть храбрецов, идущих впереди». На надгробии Кирка можно прочесть слова Иисуса: «Прости им, ибо не ведают, что творят».

Среди американцев, раненных 4 ноября, был Кэрол Кастейрс, один из граждан США, которые записались добровольцами в британскую армию, когда Америка еще не вступила в войну. Выпускник Йеля, он ушел воевать в декабре 1914 г. Во время ноябрьского наступления он был ранен в бедро пулеметной пулей и лежал в неглубокой траншее. «Ко мне побежал Гюнтер. Я увидел, как он упал, и заметил дыру на спине его мундира, откуда вышла пуля. Он умер почти мгновенно. Рядом упал рядовой, раненный в обе руки, и мы лежали, пока бой не ушел вперед и не появились санитары. Мне было очень больно, когда меня поднимали, и я сам взгромоздился на носилки».

Потом, как вспоминал Кастейрс, его несли «милю или две по пересеченной местности два санитара и два немецких военнопленных. Казалось, нашему путешествию не будет конца. При каждом шаге носилки подпрыгивали, и боль была ужасной. Мы добрались до поля, похожего на поле боя, – столько там было раненых, англичан и немцев. Я слышал, как кто-то сказал: «Тот дом заминирован». Стало понятно, почему нас оставили в поле. Близился вечер. Я так замерз, что мои пальцы онемели, и я не мог ими пошевелить. В кармане у меня нашелся молочный шоколад, и я его съел. Уже на закате солнца меня забрала повозка скорой помощи, запряженная лошадьми. Мосты были взорваны, и для переправы через реку использовался гужевой транспорт».

На перевязочном пункте Кастейрса «положили во дворе, и священник обратился к новоприбывшим: «Кто-нибудь хочет чаю? Если вы ранены в живот, не пейте – это вас убьет». Я выпил пять чашек и почувствовал себя воскресшим».

В немецком тылу ширилось восстание на флоте. 4 ноября в Киле несколько тысяч моряков, большое количество заводских рабочих и 20 000 солдат гарнизона присоединились к восставшим, которых днем раньше насчитывалось всего 3000. Несколько тысяч моряков направились из Киля в Берлин, чтобы поднять там знамя восстания. 5 ноября о верности революции объявили моряки Любека и Травемюнде. На следующий день их примеру последовали моряки в Гамбурге, Бремене, Куксхафене и Вильгельмсхафене. Кайзер, находившийся в штабе армии в Спа, собирался отправить войска для взятия Киля, но его отговорили.

4 ноября командующие войсками союзников встретились для того, чтобы спланировать дальнейшее наступление. Французы должны были начать наступление в Лотарингии через десять дней, 14 ноября. Американцы согласились придать им 6 дивизий при условии, что они будут действовать в составе отдельной американской армии. Тем временем в Германии и Австрии все громче звучали призывы к революции. 6 ноября Ленин говорил, что в Германии занялся пожар, а в Австрии огонь вышел из-под контроля. В тот день в Берлине лидер немецких социал-демократов Фридрих Эберт предложил кайзеру, который еще не вернулся из Спа, отречься «сегодня, в крайнем случае завтра».

Американская армия, продолжая успешное наступление на Мёзе, начатое 1 ноября, 6 ноября подошла к берегу реки напротив Седана; в спешке и неразберихе наступления командующий пехотной бригадой Дуглас Макартур попал в плен к своим. Приняв его за немецкого офицера, бдительные американские часовые захватили его, наставив пистолет. Ошибка быстро обнаружилась, когда Макартур снял свою необычную широкополую шляпу и длинный шарф. Это был день усиливающейся неразберихи, противоречивых приказов, дружественного огня и стремительно растущей, хронической нехватки припасов. В одной из дивизий нехватка лошадей была такой острой, что солдатам пришлось впрягаться в повозки и тянуть их к фронту. Но хаос в тылу и предупреждения, что медицинский персонал находится «на грани срыва», не могли заслонить масштабов победы. В тот же день канадские войска вошли на территорию Бельгии, захватив 1750 пленных на земле, которую немцы оккупировали чуть больше четырех лет назад.

Вернувшись в Спа 6 ноября после четырех проведенных на фронте дней, генерал Грёнер лично предупредил кайзера – а канцлера телеграммой, – что перемирие должно быть подписано самое позднее 9 числа. «Даже в понедельник будет слишком поздно», – предостерегал Грёнер. Его оценка ситуации, основанная на личном опыте последних нескольких дней, была мрачной: флот взбунтовался, революция неизбежна, авторитет правительства пал так низко, что войска отказываются стрелять в революционеров.