Первая мировая война

В Спа правитель этой империи боролся за свое будущее. «Мой дорогой адмирал, флот бросил меня в беде», – язвительно отреагировал он в то утро на появление адмирала фон Хинце. Кайзер наконец осознал, что лишился поддержки флота, который он создавал в надежде сокрушить Британию. Но что с армией, которой он командовал с 1887 г., спрашивал он, и которая теперь терпела поражение? Можно ли еще использовать ее для восстановления порядка в самой Германии и таким образом сохранить монархию? Он поведет армию, но не на развалившийся Западный фронт, а на Киль, Мюнхен и Берлин, чтобы подавить бунт и революцию. Над одиннадцатью немецкими городами, включая главные порты, реяли красные флаги. При поддержке Гинденбурга он восстановит порядок в рейхе.

Кайзер поинтересовался мнением генерала Грёнера. Тот не стал уклоняться от ответа. Любая военная операция внутри Германии обречена на неудачу. Многие солдаты присоединились к революции. Ближайший немецкий город Экс-ла-Шапель (Ахен) в 32 километрах от Спа находится в руках бунтовщиков. Как и бельгийский город Вервье, до которого около 15 километров. Сражаться армия не может. Резервов больше нет.

Похоже, кайзер не понимал трагизма ситуации, в которой оказался. Сначала он предложил немедленную военную экспедицию против мятежников в Вервье и Ахене. Затем решил, что нужно тихо сидеть в Спа, пока не будет заключено перемирие, после чего вернуться в Берлин во главе армии. Фантазиям кайзера положил конец Грёнер: «Армия пойдет домой, спокойно и дисциплинированно, под началом своих генералов, но не под началом вашего величества, поскольку она больше не верна вашему величеству». Кайзер запротестовал, а затем потребовал, чтобы все высокопоставленные генералы письменно подтвердили это. Они отказались. «Разве они не приносили мне присягу?» – спросил кайзер Грёнера. «Сегодня клятвы верности ничего не значат» [277]

, – отвечал тот.

В этот момент принесли телеграмму от коменданта Берлина: «Все войска дезертировали. Полностью вышли из-под контроля». Это было в одиннадцать часов утра 9 ноября. После полудня пришли другие телеграммы, каждая из которых грозила катастрофой для власти кайзера и его будущего. В Берлине принц Максимилиан, пытаясь сохранить монархию, объявил об отречении кайзера и о введении института регентства. Затем подал в отставку сам принц Максимилиан, и на посту канцлера его сменил лидер социал-демократов Фридрих Эберт. Еще одна телеграмма сообщала, что спартаковцы захватили императорский дворец, и Карл Либкнехт с его ступеней провозгласил создание Германской Советской республики. В ответ лидер социалистов Шейдеман объявил со ступеней рейхстага о создании Социалистической республики. Дорога в Германию была блокирована революционерами. Даже в самом Спа солдаты создавали большевистский Совет.

Затем в Спа появился еще один визитер. Это был адмирал Шеер, который попытался вселить решимость в государя и заявил, что в случае его отречения Имперский флот будет обезглавлен. «У меня больше нет флота», – с горечью заметил Вильгельм. «В этих словах звучало глубокое разочарование», – впоследствии вспоминал Шеер. Этот разговор состоялся в пять часов вечера. Кайзер принял решение. Утром он отправится в изгнание в Голландию.

В Компьенском лесу весь день шли переговоры. Эрцбергер попытался объяснить масштаб революционных настроений в Германии и опасность большевизма, который проник в Центральную Европу и угрожал Западу, и использовал этот аргумент для смягчения условий перемирия. Фош ответил ему: «У вас болезнь побежденного. Я ее не боюсь. Западная Европа найдет способы защиты от этой опасности». Эрцбергер еще раз повторил просьбу немецкого правительства о прекращении огня на Западном фронте на время переговоров об условиях перемирия. «Нет, – ответил Фош. – Я представляю правительства союзных держав, которые согласовали свои условия. Боевые действия не прекратятся, пока не будет подписано перемирие».

Таким образом, бои продолжались, но Германия уже не могла влиять на результат переговоров своими действиями на полях сражений. За сто дней, прошедших после того, как в начале августа началось наступление союзников, мощь Германии была подорвана – не разногласиями или революцией в тылу, не политическими интригами, как впоследствии утверждали националисты и нацисты, а военным превосходством армий союзников. За эти сто дней британская армия вместе с войсками доминионов захватила 186 000 пленных и 2800 орудий. Французы взяли в плен 120 000 человек и захватили 1700 орудий, американцы – 43 000 человек и 1400 орудий, бельгийцы – 14 000 человек и 500 орудий. Всего было захвачено 363 000 пленных и 6400 орудий, четвертая часть личного состава действующей армии и половина артиллерии. Возможности Германии вести войну даже для защиты собственных границ через несколько дней будут исчерпаны.