Первая мировая война в 211 эпизодах

Понятно, что газеты вряд ли смогут послужить надежным источником для будущих поколений историков. А частные письма? Корде сомневается. “Письма с фронта дают ложное представление о войне. Тот, кто пишет письмо, знает, что оно будет вскрыто. И стало быть, его основная задача — произвести впечатление на своих будущих читателей”. Тогда, может, фотографии? Надо ли их использовать, чтобы понять, как все было на самом деле, например, в тылу? Нет, считает Корде. Он пишет в своем дневнике:

Либо тщеславие, либо стыд мешают нашим иллюстрированным журналам показывать отдельные стороны жизни. Так что потомкам достанутся обрывочные фотоматериалы о войне. Например: фотографии не показывают нам, что в домах почти всегда темно из-за отключений электричества, что на улицах тоже унылые потемки, а в овощных лавках горят стеариновые свечи, что мусорные баки стоят на тротуарах до трех часов дня, потому что не хватает мусорщиков; не показывают они нам и очереди в три тысячи человек, выстраивающиеся в бакалейные магазины за своими пайками сахара. И, к нашему изумлению, фотографии запечатлели огромные толпы, до отказа заполняющие рестораны, чайные салоны, театры, варьете и кинотеатры.

136.

Январский день 1917 года

Паоло Монелли учится избегать любопытных визитеров

Морозы начали отступать, а заодно поутихли и обстрелы. Извилистые тропы снова истоптаны мулами. В такое время здесь начинают появляться визитеры, интересующиеся знаменитой высотой, чтобы потом с гордостью заявить: “Я был там!”

Их тут не любят.

Если гости низшего чина, их еще издали забрасывают снежками и льдинками, а потом притворяются, будто ничего не произошло, когда те, в замешательстве, пыхтя, все в снегу, появляются на плато. Для тех, кто повыше рангом, требуются более изощренные уловки. Неподалеку от оборонительных сооружений заложили несколько взрывных зарядов, и когда по телефону им сообщали, что какая-то шишка внизу начинает подъем, они устраивали небольшой взрыв. Каскад камней и снега катился вниз, и австро-венгерский пост на вершине горы прямо напротив мгновенно отвечал полудюжиной снарядов (“Зиим-шуум, зиим-шум!”).

Командир батальона обычно извинялся, уверяя, что не в курсе происходящего. “До сих пор здесь наверху было так спокойно”. А высокопоставленный визитер “сразу же начинает испытывать ностальгию по долине” и покидает гору.

♦

В это время Владимир Литтауэр по-прежнему находится на фронте у Двины, где царило затишье. Много ночей подряд рабочий батальон из “почтенных бородачей” отправляли возводить заграждения из колючей проволоки на льду реки. И множество раз он прекращал работу, едва немцы открывали огонь. Командир полка Жуков обратился с речью к батальону. Он