Первая ночь

Я предложил Кейре поехать домой. Она напомнила о предостережениях Айвори, и Уолтер пригласил нас к себе, но я мечтал принять душ и переодеться, и мы расстались. Уолтер поехал на метро в Академию, а мы с Кейрой прыгнули в такси и отправились на Крессвелл-плейс.

Дом в наше отсутствие никто не убирал, постели не менял, да и в холодильнике было пусто. Собрав остаток сил, мы навели некоторое подобие порядка и уснули, тесно прижавшись друг к другу.

Телефон звонил громко, настойчиво и очень противно. Я снял трубку, не открывая глаза, и услышал возбужденный голос Уолтера:

— Чем вы там занимаетесь, в конце-то концов?

— Представьте себе, отдыхаем, вы нас раз будили, так что мы квиты.

— А на часы вы смотрели? Я уже сорок пять минут пытаюсь дозвониться вам из лаборатории!

— Я не слышал звонка. Но почему такая срочность?

— Доктор Пуэнкарно желает разговаривать только в вашем присутствии, хотя сам вызвал меня из Академии как на пожар, так что одевайтесь и пулей летите сюда.

Уолтер повесил трубку. Я разбудил Кейру, она мгновенно натянула джинсы и свитер и ждала на улице, пока я закрывал окна. Мы добрались до Хаммерсмит-Гроув около семи. Пуэнкарно ходил по пустому холлу, с трудом скрывая нетерпение.

— Не очень-то вы торопились, — буркнул он. — Нам нужно поговорить, пойдемте в мой кабинет.

Он усадил нас напротив белой стены, задернул шторы, погасил свет и включил проектор.

Изображение на первом слайде напоминало компанию пауков в паутине.

— То, что я увидел, граничит с абсурдом. Хочу знать, что это — наглый подлог или розыгрыш весьма дурного толка. Я согласился встретиться с вами сегодня утром, приняв во внимание ваши научные заслуги и рекомендации Королевской Академии, но случившееся переходит все границы, и я не стану рисковать репутацией, доверяясь двум мошенникам, которые вынуждают меня попусту тратить время.

Мы с Кейрой никак не могли взять в толк, отчего доктор так разгорячился.

— Что вы обнаружили? — спросила Кейра.

— Прежде чем я отвечу, расскажите, где и при каких обстоятельствах вы нашли этот шарик из окаменевшей смолы.

— В захоронении, на севере долины Омо. Он лежал на груди окаменелого человеческого скелета.

— Быть не может, вы лжете!

— Послушайте, доктор, мое время не менее драгоценно, чем ваше, хотите считать нас мошенниками — воля ваша! Эдриен — уважаемый астрофизик, у меня тоже есть кое-какие заслуги. Скажите же наконец, в чем вы нас обвиняете?

— Знаете, мадемуазель, даже если вы украсите все стены моего кабинета вашими дипломами, это ничего не изменит. Что вы видите? — спросил он, демонстрируя нам следующий диапозитив.

— Митохондрии и нити ДНК.

— Именно так.

— И в чем проблема? — вмешался я.

— Двадцать лет назад нам удалось извлечь и проанализировать ДНК застывшего в янтаре жука-долгоносика. Насекомое нашли в Ливане, в районе Джеззина. Окаменевшая смола сберегла его в целости и сохранности. Мы определили возраст того жука: сто тридцать миллионов лет. Думаю, вы представляете, как много мы узнали, изучая сложный живой организм, и по сей день считающийся древнейшей находкой.

— Рад за вас, но какое отношение это имеет к нам?

— Эдриен прав, — вмешался Уолтер, — я по-прежнему не понимаю, в чем проблема.

— А проблема, господа, заключается в том, что ДНК, анализ которой вы попросили сделать, в три раза древнее. Таков, во всяком случае, результат спектроскопии. Этой ДНК четыреста миллионов лет! — сухо пояснил Пуэнкарно.

— Фантастическое открытие! — воскликнул я.

— Несколько часов назад мы были того же мнения, хотя кое-кто из моих коллег проявлял скептицизм. Взгляните на третий слайд: идеальное состояние запечатленных на нем митохондрий вызывает определенные вопросы. Ладно, допустим, что особая смола, состав которой мы пока так и не идентифицировали, все это время защищала митохондрии, хотя лично я в этом сильно сомневаюсь. Теперь взгляните на следующий слайд — это сделанное под электронным микроскопом увеличение предыдущего снимка. Подойдите к стене, не хочу, чтобы вы что-нибудь упустили.

Мы подчинились.

— Итак, что вы видите? — спросил Пуэнкарно.

— Это хромосома X, первый человек был женщиной! — воскликнула потрясенная Кейра.

— Конечно, найденный вами скелет — женский, а не мужской, однако не думайте, что в бешенство меня привело именно это обстоятельство, я не женоненавистник.

— Не могу поверить, — шепнула Кейра, не в силах сдержать счастливую улыбку. — Ева родилась прежде Адама. Фантастика!

— Мужскому эго будет нанесен сокрушительный удар, — хмыкнул я.

— Мне правится ваше чувство юмора, — продолжил Пуэнкарно. — Дальше будет еще забавней! Вглядитесь повнимательней и скажите, что вы видите.

— У меня нет настроения играть в угадайку, доктор, ваше открытие просто ошеломительно, для меня оно венчает десять лет упорного труда и самопожертвования. Так скажите наконец, что вас так разозлило, это сэкономит время всем нам — мне показалось, что свое вы цените весьма высоко.