Первая печать

Черная хозяйка рассмеялась в ответ, а потом Теймар взял Фиоре за плечи и легонько встряхнул, что-то при этом говоря. Она видела, как шевелятся его губы, но не услышала ни слова. Ни слова.

Он вдруг оказался близко.

Его темные, живые глаза несли свет, которого ей не хватало.

Где-то во тьме зародилось нечто пострашнее волка – нечто и впрямь чудовищное.

«А эта мысль мне нравится, – сказала Черная хозяйка. – Ха! От тебя все-таки есть толк, моя дорогая…»

Они шли по пустынной улице, с каждым шагом приближаясь к границе, отделявшей Эйлам от остального мира. Барьер Черной хозяйки был в равной степени непроницаемым как в нави, так и наяву: встретив в городе всего один закат, уже нельзя было вырваться на волю ни при каких условиях. Невидимая преграда ночью пружинила, отбрасывая тех, кто пытался ее преодолеть, а днем действовала более жестко – причиняла боль, которая с каждым новым шагом становилась все сильнее.

Ходили слухи, что многие частенько наведывались сюда – боль им нравилась.

Геррет взялся показывать дорогу и теперь гордо шел впереди, иногда оборачиваясь к Теймару, чтобы задать какой-нибудь заковыристый вопрос. Фиоре брела следом, погруженная в раздумья, и лишь изредка прислушивалась к их разговору. Большинство вопросов малыша начинались со слов: «А правда, что…»

– А правда, что Ки-Алира летает выше всех остальных городов?

– Нет. Она парит выше многих, но только из-за своих огромных размеров – если бы тамошний рулевой опустил ее на обычную высоту, то ему пришлось бы постоянно следить за тем, чтобы не сесть на вершину какой-нибудь большой горы вроде Спящего Медведя. Но некоторые маленькие острова летают еще выше, за Облачной гранью.

– Ты на таких бывал?

– Ага. Там нет ничего интересного. Холодно… кругом туман, земли не видать… да и народ на этих островах весьма нелюбезный, суровый.

– Чуть что – сразу лезвием по горлу и за край, – встрял дьюс. – Пираты называют это «последней улыбкой».

– Воздушные пираты? – восторженно ахнул Геррет, и его глаза загорелись.

Грешник усмехнулся и выдал в ответ очередную полуправду-полуложь:

– Люди, у которых я побывал, называли себя охотниками на воздушных фаэ. Видишь ли, те духи, что обитают поблизости от земли, превосходно осведомлены о кристаллах-ловушках, и их практически невозможно поймать. Другое дело – небо за Облачной гранью. Там полным-полно диких фаэ, которые знать не знают ничего об охоте и охотниках. Вот так.

– Понятно… а правда, что герцогу Аладоре больше тысячи лет от роду?

«Охота и охотники, – отрешенно подумала Фиоре. – Черная хозяйка здорово поохотилась и собрала коллекцию отменных чучел!» Внимательный взгляд золотого дьюса остановился на ней; почти сразу одна из Пестрых сестричек, до сих пор мирно обвивавшая локоть Теймара, развернула изящную треугольную голову и тоже уставилась на Фиоре. Рубиновые глаза змейки мерцали, словно стремясь заворожить девушку, лишить ее последних остатков самообладания.

– Фиоре, скажи-ка, – вдруг проговорил Теймар, улучив момент, когда Геррет призадумался над новым вопросом, – что происходит в нави с Ансиль?

– Я не знаю.

– Правда? Вы что же, ни разу не встречались?

– Нет, – равнодушно проговорила она. – Ансиль попросила не беспокоить ее по ночам, потому что… хм… вообще-то, она не объясняла причин. Но многие так делают, и я их понимаю. Хоть большинство дьюсов убегают веселиться на площади, в доме все равно чувствуешь себя как-то… спокойнее.

– Неужели любопытство ни разу не заставило тебя заглянуть в ее окно? – спросил грешник, не скрывая удивления. – Что-то не верится.

– Я… – Фиоре умолкла, остановилась. – Ох, Теймар! Я что же, действительно рассказывала тебе, как заглядывала в чье-то окно?

Он кивнул.

– Это на тебя не похоже, – заметил Геррет, с интересом посмотрев на нее.

– Вот именно, – растерянно пробормотала девушка. – Я точно знаю, что никогда бы не сделала ничего подобного. Подглядывать в окна – тьфу, это отвратительно! И все-таки я помню Клефтона… и тех женщин… Как еще я могла их увидеть, если не через окно?

– Может, тебе все приснилось? – спросил Теймар.

Фиоре пожала плечами, и взгляд грешника на секунду сделался пронзительным. Губы шевельнулись, беззвучно произнеся: «Интересно…» – и Фиоре испугалась. Похоже, она совершила ошибку. Ей вдруг захотелось остановиться прямо посреди улицы, взять Теймара за руку и рассказать ему все от начала и до конца – говорить пришлось бы долго, до самого утра.

«Не смей, – проронила владычица нави. – И думать забудь!»

Фиоре оставалось лишь покориться.

Среди окрестных домов все чаще попадались пустышки – безликие, безжизненные, похожие на скорлупки от выпитых яиц. В их окнах не горели огни, не шевелились ничьи тени, и даже воздух рядом с ними казался другим – затхлым, застоявшимся. Наяву здесь никто не жил, а ведь когда-то, если верить рассказам Кьярана, именно по этой улице вновь прибывшие путешественники попадали в самое сердце города…