Первая печать

– Почему?! – рассерженно вопросил мальчишка. – Это только наяву можно упасть и уснуть навсегда, а в нави еще ни с кем такого не случалось!

– Ты никуда не идешь!

– Фиоре, противная…

– Не идешь, потому что так хочет Кьяран!

Это была ошибка. Геррет, тотчас же просветлев, парировал:

– Но его тут нету! А утром он ничего не узнает. Фиоре, ну пожалуйста…

– Его нет? – перебил Теймар, до сих пор молча наблюдавший за их перепалкой. – Куда же он подевался?

– Спасибо, малыш… – прошипела она с внезапной злостью, и Геррет испуганно втянул голову в плечи. – Ну-у… он как бы есть – и как бы нет. Об этом знаем только я, Геррет и Сола. Ох… он очень просил никому не рассказывать о том, что происходит…

– Мы сгораем от любопытства, – заявил золотой дьюс. – Я гарантирую: завтра Теймар будет нем как рыба. «Как бы есть» – это как именно? Фиоре, покажи нам все, ну, пожалуйста!

Она вздохнула: и что же делать теперь? Обещание, данное Кьярану еще семь лет назад, сдержать было невозможно – силы оказались неравны. К тому же Теймар явно был не прочь взять Геррета с собой, а это означало, что она нарушает еще один запрет.

«Одним больше, одним меньше…»

Они спустились на первый этаж; Геррет бежал впереди, но на последней ступеньке лестницы вдруг споткнулся и отстал, притворившись, что болит нога. «Трус», – шепнула Фиоре, проходя мимо, и глаза у мальчишки сделались такие обиженные, что она тотчас же пожалела о своей несдержанности.

По кухне плавали блуждающие огни лавандового цвета – сталкиваясь друг с другом, они отпрыгивали в разные стороны, будто мячики. Воздух казался каким-то слишком уж чистым и свежим. «Осторожно, – сказал Геррет, потянув грешника за рукав. – Эти штуки жгутся, от них лучше держаться подальше!» Теймар кивнул, хотя по лицу было видно, что он знает о летающих огнях куда больше малыша.

В прихожей было темно.

– Я дальше не пойду, – проговорила Фиоре, остановившись у двери, ведущей в саму лавку – комнату, где Кьяран держал книги, предназначенные для продажи. – И тебе не советую. Достаточно просто заглянуть туда.

Грешник молча отодвинул ее в сторону…

Книг не было.

Высоких шкафов, таких же, как в верхнем хранилище, не было.

В комнате вообще ничего не было – ни пола, ни потолка, ни окон, – кроме густой серой паутины, простиравшейся куда ни кинь взгляд. Фиоре как-то раз осмелела и, протянув руку, дотронулась до нее. К пальцам тотчас же прилипли тонкие нити, от которых потом еле-еле удалось избавиться, но это был пустяк по сравнению с тем, что случилось дальше: сначала онемели пальцы, потом вся кисть оказалась охвачена странной слабостью, как если бы паутина была ядовита, и эта слабость начала подниматься – к локтю, к плечу… к сердцу? Лишь днем, вспоминая о случившемся, Фиоре поняла, что чудом избежала жуткой участи: промедлив всего мгновение, она могла присоединиться к Кьярану. Они бы вместе видели сны-во-сне.

– Ты так хотел сюда попасть, – сказала она, глядя на Теймара, чье лицо сделалось совершенно белым. – Понял теперь, на что способна навь?

Грешник не отвечал – смотрел, не отрываясь, на висевшего в центре паутины Кьярана… на его половину. Книжник был разделен, разрезан надвое, и в лавке присутствовала лишь левая часть его тела, правую же съела клубящаяся тьма. Фиоре лишь однажды хватило самообладания на то, чтобы взглянуть в лицо своему опекуну – оно выглядело умиротворенным и безмятежным, каким никогда не бывало наяву.

«Я ничего такого не помню, – говорил он всякий раз, когда Фиоре отваживалась завести разговор о нави. – Зато помню многое другое…»

Но о своих грезах он не рассказывал никому.

– Это происходит каждую ночь? – спросил золотой дьюс без тени прежнего шутовства. – Без изменений?

– Да. – Фиоре захлопнула дверь, едва не стукнув Теймара по носу. – Без изменений.

Ей вдруг стало не по себе. Злость на Кьярана за вчерашнюю трусость, на Геррета – за невообразимо сильное желание удрать из дома, на Теймара – за упрямство и скрытность… злости было слишком много. Волчонок, до сих пор мирно дремавший в своей клетке, проснулся. Она увидела без всякого зеркала, как шевельнулись его острые уши, как задрожала верхняя губа, обнажая зубы.

Зверь поднялся; звякнули цепи.

Шаг, другой – далеко не уйти, но ему и не надо.

Он терпелив, он подождет…

– Фиоре?

«Он вырос. Он стал сильнее».

– Фиоре, что с тобой? – Это Теймар. – Тебе плохо?

– Ее волк, наверное… – Геррет, умница, все понял сразу. – Ой-ой-ой, только не сейчас! Фиоре, ты слышишь меня?

– Не сейчас… – повторила она слабым голосом и вновь обрела обычное зрение. Было странно обнаружить себя сидящей на полу, а еще – увидеть встревоженные лица грешника и племянника. Злость уходила неохотно, не желая уступать место другим чувствам. – Я что, потеряла сознание?

– Выходит, в нави и это возможно, – сказал золотой дьюс. Теймар кивнул.

– Волк, – уныло проговорил Геррет. – Я его видел.

– Не надо об этом, – попросила Фиоре и тотчас же почувствовала, как холодок пробежал по спине.

«Надо, – произнес знакомый ненавистный голос. – Ты знала, что за желание придется заплатить!»

«Я уже сполна заплатила, тварь!»