Первая работа

– ЕГЭ ты мне тоже запорешь? – спросила Ольга Сергеевна и, не дожидаясь ответа, развернулась к двери. Из кармана ее пиджака запел телефон: «Le it be! Le it be!»

– Это невозможно, – прошептала я, вглядываясь в текст.

На самом деле сомнений в том, что именно я накатала эту испано-английскую галиматью, которую называют спанглишем, не осталось: половина работы была написала синей ручкой, половина – черной.

– Да, Володь! – донесся до меня голос Ольги Сергеевны. – Да, я слышала. Поздравляю. Как раз собиралась тебе позвонить. Мои – нет. В этом году – нет. Да, спасибо. Будем готовиться…

Она сунула телефон в карман и, не оборачиваясь, зашагала прочь. А я осталась наедине с ужасной новостью.

Оказывается, языки могут путаться в голове, как нитки двух разных клубков. Как это могло произойти? Почему я этого не помню? Может, я заболела… А вдруг я теперь не смогу преподавать?

Глава 26

Веселая песенка

В прихожей пахло нагретым утюгом. Теплый и вкусный, как хлебная корочка, запах возвращал в детство. Мама сначала укладывала меня спать, а потом начинала гладить. Она боялась, что я могу обжечься, если стану бегать возле гладильной доски.

Еще запах намекал, что Роза Васильевна занята. Но тут она закричала из комнаты:

– Как хорошо, что вы, Марьниколавна, задержались минуточек на пять! Я как раз Даночкины футболки успела выгладить. Теперь смогу вам помочь!

– С чем помочь? – растерялась я.

– На занятии вашем посидеть, – объяснила Роза Васильевна, выходя в прихожую и выдергивая куртку из моих рук. – За Даночкой присмотреть. Чтобы не баловалась моя цыпонька.

Дана хмуро заглянула в прихожую и покачала головой.

Я не верила своим глазам. Она хочет заниматься со мной вдвоем!

– Знаете, Роза Васильевна, мы сегодня не будем отвлекать вас от дел, – пробормотала я.

– Да какие у меня дела? – удивилась Роза Васильевна. – Я ужин приготовила, пропылесосила. С удовольствием вас с Даночкой послушаю, отдохну маленько.

– Кажется, будет лучше без вас, – не глядя ей в глаза, пробубнила я и добавила: – Простите.

Повисла пауза.

– Да? – сказала Роза Васильевна странным голосом.

Будто она хотела сказать не «да», а что-то другое, но сдерживалась. Я мысленно взмолилась: «Отстаньте, отстаньте от нас, пожалуйста!»

Но Роза Васильевна не отступала.

– А раньше просили посидеть, – напомнила она с обидой.

– Да, – выдавила я, – но теперь все в порядке.

– Мы без тебя справимся, Розочка, – подала голос Дана.

Роза Васильевна заморгала. Потом опустила голову, сощурилась и склонилась рядом со мной: углядела комочки грязи, насыпавшиеся с моих ботинок.

– Не нужна Розочка… – протянула она негромко. – Совсем не нужна!

– Нужна! – воскликнула Дана и, раскинув руки, шагнула к Розе Васильевне, но та, разогнувшись, схватилась за поясницу и простонала.

– Розочка, тебе больно? – испуганно спросила Дана, опуская руки.

– Давайте я сама подмету? – предложила я.

Роза Васильевна, мотнув головой, снова наклонилась, ворча под нос:

– Много вы можете сами!

– Я могу, – примиряюще сказала я. – Где у вас швабра?

– Много вы вычистите той шваброй, – последовал ответ, после которого Роза Васильевна, поплевав на ладонь, принялась собирать с пола грязь руками!

Я швырнула рюкзак в угол. То есть я не собиралась швырять его, так само вышло. Он соскользнул у меня с плеча. Роза Васильевна повернула голову и задержала взгляд на упавшем рюкзаке.

– Пошли, Дана, – сказала я и взяла девочку за руку.

– Учебники вам не нужны, что ль? – спросила Роза Васильевна, кивнув на рюкзак.

– Нет, я беру только телефон, – пояснила я и, чтобы Роза Васильевна не решила, что я играю все занятие в телефонные игры, добавила: – Мы будем песню учить.

– Дана не поет у нас, – отозвалась Роза Васильевна.

«Ну конечно, – подумала я. – И учителей ваша Дана выгоняет одного за другим, и не поет. Посмотрим!»

Когда мы закрыли за собой дверь, я прислонилась к стене и съехала по ней на пол. Я так устала… Столкновение с Розой Васильевной отняло последние силы. В животе бурчало от голода.

– Хочешь марципан? – спросила Дана.

Я открыла один глаз. Она стояла рядом со мной на коленках и протягивала на ладони кубик, обернутый в ярко-красную фольгу.

– Спасибо. Ты добрая.

– Хочется играть скорее, – призналась Дана.

– Погоди, – буркнула я, разжевывая приторно-сладкую конфетину и вытаскивая из кармана брюк телефон. – Я тебе принесла одну песенку.

– Я не пою, – сообщила Дана серьезно.

– Твоя няня так считает, – еле сдерживая раздражение, произнесла я.

– Не только…

– А кто еще?

Дана пожала плечами.

– Ладно, неважно, – проговорила я, перебираясь поближе к кровати и запуская под нее руку, чтобы вытащить коробку с мышами. – Нашим мышкам надо выступать сегодня.

– На сцене?

У Даны загорелись глаза. «Ага, – подумала я, – что, съели, Роза Васильевна?»

– Конечно, – кивнула я. – Сценой будет твой столик.

Тащи его сюда.

– Нет, пусть под кроватью пляшут, – пугливо обернувшись на дверь, сказала Дана.

– Тогда поставь столик с другой стороны кровати, – распорядилась я. – Его не будет видно от двери.

– Точно? – усомнилась Дана.

– Claro que sí, – подтвердила я.