Первая жена (сборник)

– Это правда, Майка! Ты же артисткой стала! Так нравится мне ваш театр! Уютный, располагающий к философским размышлениям, к душевности.

– Ну вот, видишь! А еще и работа в детском доме! Меня эти дети на такую высоту поднимают! Не знаю даже, какими словами объяснить, чтобы ты поняла. Не в плане самоутверждения или самореализации… И уж тем более не в статусном или амбициозном каком-то аспекте… Нет! Столько в них чистоты, искренности, нерастраченной нежности, что рядом с ними становишься лучше, добрее… Слова получаются немного высокопарными, но это правда, Марин! Мне кажется, они любого готовы любить, кто к ним хоть на чуть-чуть приблизится. Душой, я имею в виду…

– А часто ты у них бываешь?

– Пока раз в неделю. Ставим с малышами сказку «Колобок». Но, честно говоря, надо бы почаще к ним приходить. Так они ждут занятий! Так хотят играть! Мы с ними и костюмы сами мастерим. Кстати, пересмотри свои вещи, может, найдешь что ненужное. Нам все сгодится.

– Ой, хорошо, что сказала! У меня столько всего: и мои, и Ленкины вещи!

– Давай! Я все заберу. Там дети разного возраста: от полутора до семнадцати лет. Наверняка кому-то что-то пригодится. А нет, так мы костюмы сошьем. Я пока только с малышами занимаюсь, а смотрю: старшие тоже хотят. Я бы с удовольствием и с ними тоже спектакль поставила, только времени пока нет приходить чаще.

– Надо же, как ты вдохновилась работой с детьми! Неожиданно, мне кажется, даже для тебя самой.

– Жалко их очень. До слез! Первое время, когда только начала кружок вести, часто плакала. Смотрю на них и молча плачу. А они понять не могут, спрашивают: «Тетя Майя, а почему ты плачешь? Что у тебя болит?» А я отвечаю, мол, Колобка жалко или еще какого героя сказочного. Они меня успокаивают, руки гладят… Сейчас более-менее ничего, привыкаю.

– Слушай! – у Маринки загорелись глаза. – А давай Фонд помощи организуем! Попробуем для начала во дворе бросить клич: книги, игрушки, одежду соберем! Как ты думаешь?

– Отличная мысль! Прекрасная, я бы даже сказала! Какая же ты молодец!

– Ладно, не захваливай! Это же твоя идея! Считай, я просто поддержала тебя!

* * *

Если кратко пересказать содержание спектакля «Роман в письмах», то пересказ этот выглядел бы следующим образом.

Есть мужчина, и есть женщина. У каждого из них своя семья, своя жизнь. И друг с другом эти мужчина и женщина вроде бы не пересекаются. Только в письмах. Когда-то они встречались, потом разошлись, а потребность друг в друге осталась. И вот пишут они письма. Пишут, получают, отвечают, ждут, отправляют, бегают к почтовым ящикам…

И получается вроде бы все наоборот: настоящая жизнь – это письма, это то, что подчас таится между строк, это именно то жгучее, острое, живое, настоящее, ради чего эти двое существуют. А реальная их жизнь – лишь только антураж к основному действу.

Вот, собственно, и весь сюжет. Спектакль, что называется, с открытым финалом. То есть финала еще и нет вроде бы… Начинается безоблачной идиллией, которая царит в семейной жизни женщины: она, муж, двое детей-подростков со свойственными им максимализмом, проблемами роста и самоутверждения. Но по большому счету – все в рамках нормы, ничего критичного. Со стороны, если не вглядываться в суть вещей, то и вовсе все выглядит почти идеально.

У другого героя пьесы – мужчины – есть жена и взрослая дочь, которая запуталась меж двух молодых людей. А он – отец – всячески пытается ее вразумить и направить, но что-то не очень преуспевает в этом. А дочь, забеременев от одного, принимает решение выйти замуж за другого…

И тянется обычная череда жизненных событий: нюансы детско-родительских отношений, мелкие перепалки с супругами, работа, отдых, встречи с друзьями, заболевания, гостям и прочим составляющие жизнедеятельности любой семьи…

Письмам же поначалу уделяется совсем небольшая роль. И лишь по ходу пьесы содержание посланий выходит на первый план, чтобы в финале заполонить собой все пространство. Пронзительный, трепетный, щемящий поток любви… Притом что слово «любовь» не прозвучит в спектакле ни разу. И слова «скучаю» и «хочу тебя» тоже не прозвучат…