Первое грехопадение(СИ)

- Тогда ладно. А то слышу: шебаршит кто-то... В школе-то уже пусто, запираться пора.

Он ушёл, прикрыв за собой дверь. На этот раз мы отчётливо услышали размеренную поступь его деревянной ноги.

- А я испугалась, - сказала Галка. - Теперь будут знать, что мы были здесь вдвоём.

- Кому он скажет? Да хотя бы и узнали - кому какое дело!

- Не хочу я, чтобы все знали, что мы с тобой дружим. Навыдумывают всякое... Не хочу.

"Мы с тобой дружим" - эти слова прозвучали для меня чудесной, ни с чем несравнимой музыкой. Я был на седьмом небе от неожиданно свалившегося на меня счастья. Разве мог я ещё вчера предположить, что так стремительно будут развиваться события? Но в тоже время не совсем понимал: как мы будем дружить, если дружбу придётся скрывать? Я не собирался, конечно, таскать за ней портфель, как таскал Генка Тимохин за Зойкой Головановой. Он, первый в классе балагур и весельчак, теперь сам подставлялся под насмешки ребят. Зойка девчонка, что и говорить, симпатичная, но очень уж капризная, выбражулистая, да к тому же известная всей школе сплетница. Конечно, это их дело, только мне, после всего, что сегодня случилось, хотелось чаще быть рядом с Галкой, говорить с ней, слышать её необычный мягкий говорок, обращённый не к кому-нибудь, а ко мне и только ко мне.

- Что же мы будем делать? - озадаченно спросил я.

- Не знаю, - она медленно подошла к окну, немного постояла, о чём-то думая, затем указательным пальцем вывела на запотевшем стекле два слова: "Не знаю". Но через минуту вдруг круто повернулась и, сияя глазами, торжественно произнесла:

- Мы будем писать друг другу письма!

- Какие ещё письма?

- Обыкновенные, на бумаге. Ты не писал никогда писем? - В ответ я покачал головой, и тогда она сказала: - Я первая напишу тебе. Здорово я придумала, да? Это же так интересно! Только давай поклянёмся: наши письма - это наша тайна. Никто-никто не должен знать. Поклянешься?

Видя, каким азартом горят её глаза, я согласно кивнул, хотя до конца не понимал, что же из этого может получиться?

На улице заметно стемнело, и в библиотеку потихоньку вползал сумрак, вначале затеняя собою углы, а потом и всю комнату. Мы быстренько разобрались с последними книгами и стали собираться домой. Я напомнил Галке, что надо бы поискать "Кавалера Золотой Звезды" для её матери.

- А она у нас есть, - не моргнув глазом, сказала она. - Правда, в "Роман-газете". - И увидев недоумение, написанное на моём лице, легонько щёлкнула меня в лоб: - Какой же ты, Колька, недогадливый!

По дороге домой мы договорились, что письма будем передавать в книжках или тетрадках, но так, чтобы никто ничего не заметил. Всё это походило на игру - до конца неясную, но таинственную и волнующую. Как в романах!

Не дойдя до конторы, где, в отведённых начальству квартирах, жила Галка, мы попрощались. Я смотрел ей вслед и любовался тем, как она, ловко перепрыгивая через лужи, бежала к двери. Открыв её, она оглянулась и помахала мне рукой.

Опять заморосил дождь, но я не замечал его. Меня переполняли чувства, от которых кружилась голова, а тело сделалось лёгким, почти невесомым. Казалось, стоит взмахнуть руками и я полечу - полечу высоко, выше серых неприветливых туч до самого чистого неба. Счастливый и взволнованный, я шёл, не замечая луж, и набрал полные ботинки. Увидев меня, мама всплеснула руками:

- Где тебя так угораздило! Всю грязь собрал. А ну, марш к печке!

Я ничего ей не ответил и только виновато улыбался.

Подменяя Зину, мне часто приходилось разносить письма, но сам не получал ни разу. Да и от кого - кто бы мне писал? Каким же будет моё первое в жизни письмо? Я был уверен, что Галка непременно напишет его сегодня, оставалось только дождаться завтрашнего дня.

Однако на другой день в школе Галка вела себя так, будто вчера между нами ничего не произошло: она ни разу не взглянула в мою сторону, и во мне зашевелилось сомнение - не посмеялась ли она надо мной? Но на последней перемене Галка подошла к моей парте и со словами: "Не разбрасывай тетрадки", - кинула свою тетрадь мне на колени. Я успел заметить в её глазах знакомые искорки и поспешил засунуть тетрадь в сумку. Так началась наша переписка.