Первое открытие [К океану]

В девять часов утра солнце поднялось, ветер приутих, видимость была отличная. От транспорта отвалила целая экспедиция под начальством мичмана Грота. Он шел на вельботе с шестью отборными матросами, а на трехлючной байдарке — трое алеутов, смуглые, скуластые, с длинными двухлопастными веслами в руках. Алеуты Михаил, Иван и Данила, как и все матросы, — в шляпах и синих английских куртках.

С собой компас, секстан, хронометр, пеленгатор. У матросов ружья, у каждого по десять патронов, кинжалы, ножи. Взяты с собой топоры, багры, запасные весла. На обмен и на подарки взят табак, ножи, три топора.

Бахрушев беспрерывно бросает лот, а мичман записывает. На расстоянии кабельтова от берега виден стал лед на песчаном берегу.

— Отлив, вашескородие! — сказал Подобин, выпросившийся у капитана на опись.

Шлюпка пошла вдоль берега. Видно было, как обсыхали пески на ярком солнце.

— Проход виден! — сказал Бахрушев.

— Лево руля! Навались, братцы!

И шлюпка быстро прошла расстояние кабельтова в полтора и вошла в пролив. Байдарка проскользнула в лагуну раньше по мелководью между двух бугров и теперь шла вдали по озеру, огибая песчаный островок.

Вокруг пески, острова, масса птиц, усатые нерпы испуганно выглядывают из воды, прячутся, кувыркаются и убегают. Тучи куликов подымаются с каждого острова, утки летят, гуси... Бултыхнулась белуха, опять показала белую спину и еще несколько раз белела ее толстая дуга выгиба.

— Вон они! — сказал Подобин.

На берегу виднелись деревянные шалаши, похожие формой на палатки. Сначала из-за острова показались неотпиленные жерди, держась за которые стояли на крышах люди.

Подошла байдарка. Бахрушев дал знак алеутам держаться за шлюпкой на расстоянии. Показал на песчаную дамбу, за которой шумел океан, как бы объясняя, что в случае чего надо будет дать знать на судно. Алеуты понимали знаки.

Шлюпка стала огибать остров и пошла прямо к селению вдоль берега. Там собирался народ. В руках у всех луки со стрелами и копья.

Шлюпка шла тихо, становилось все мельче. Плоские рыбины метались во все стороны, все дно было устлано ими, как живыми пластинами. Стало поглубже, но вдруг весла левого борта задели дно, и шлюпка села на что-то мягкое. «Кажется, торф!» — подумал мичман.

— Зарядить ружья! Примкнуть штыки! — приказал Грот.

— Э-эй! — крикнул Бахрушев, обращаясь к людям на берегу. Он показал на шлюпку и провел рукой по направлению берега и показал пальцем.

На берегу все, как по команде, стали класть оружие на песок. Один здоровый босой мужик с лохматой головой пошел и сделал точно такой жест рукой и указал пальцем, куда надо грести.

— Весла на воду! — велел унтер.

И шлюпка, столкнутая багром с торфяной подушки, пошла по илистой заводи. Сразу оказались на глубине и через несколько взмахов весел прогнали вельбот к берегу.

Весла не снимали. Ружья оставались приготовленными. Грот снял кортик и оставил в корме. Он переступил на сахалинский берег и пошел по песку. Толпа поднялась, но не шла ближе. Отделился лишь седой старик невысокого роста и быстро пошел навстречу.

Грот протянул ему руку. Старик подал свою. Грот пожал ее и кивнул головой. Видя, что он улыбается, старик стал обнимать высокого мичмана и по три раза прижал свою щеку к его щекам. Толпа приближалась медленно. Подошли двое рослых мужиков и тоже стали обнимать Грота. По виду они сильны и здоровы, только, как он сразу заметил, почему-то у всех гноились глаза.

Лица у них широкие, плоские носы. «Преотвратительные физиономии! — подумал мичман. — Но что-то надо делать дальше».

— Бахрушев! — крикнул Грот. — Давай сюда алеутов! Иди за товаром...

Пришел унтер-офицер и велел толпе посторониться. Он провел палкой черту и попросил всех отойти за нее, оставив на этой стороне лишь почтенного старика. Потом вынул и разложил на песке кремни и огнива.

— Бери, дед! — сказал он старику. Показал знаками, что теперь могут подойти и другие по выбору старика и получить подарки. Тут подняла крик молодежь, оттесненная назад. Парни выглядывали из-за старших, сбежались дети.

Грот и Бахрушев с тремя алеутами пошли в сопровождении всей толпы к деревне. Алеуты в шляпах с загнутыми полями тоже переобнимались со всеми и пытались разговаривать. Сахалинцы стали заглядывать алеутам в глаза.

Поднялись на холм. Бахрушев показал вдаль. В зарослях стелющегося кедра и за ним виднелись домашние олени и бараны. Несколькими большими стадами бараны покрыли все лужайки. За холмом — дома. Пошли туда. Подле юрт стояли большие треногие чугунные котлы с откидными дужками. К столбам привязаны линяющие собаки. Всюду сушится и плохо пахнет рыба. Тучи мух. Кое-где видны снега.